Милослав Стингл - По незнакомой Микронезии

Пока генералы спорили, эту проблему решили, сами того не подозревая, гражданские люди – авиаконструкторы, которым удалось разработать и построить новый четырехмоторный бомбардировщик Б-29, способный поднять четыре тонны бомб. Это был один из лучших тяжелых бомбардировщиков того времени, который решили использовать для налетов на Токио и другие японские города. Однако радиус действия бомбардировщика Б-29 оказался ограниченным, и, что бы он мог наносить свои смертоносные удары, необходимо было вблизи Японии захватить острова, на которых бомбардировщики могли бы базироваться.

Верх одержала точка зрения Э. Кинга, и в качестве базы для бомбардировщиков Б-29 выбрали один из островов Марианской группы – Сайпан. Однако этим островом еще предстояло овладеть. Марианские же острова были пока еще далеко: американцы к тому времени захватили лишь атолл Кваджалейн. От него до Сайпана – около пяти тысяч километров, к тому же на пути стоят острова Трук. Военный японский флот, стоявший на рейде Трука, был поврежден массированными ударами американской авиации. Часть японского военно-морского флота оперировала непосредственно в водах Марианских островов. Он был выведен из строя неожиданным ударом, который история микронезийской войны называет «Охота на индюшек на Марианах». Во время этой операции были потоплены два японских авианосца. Вместе с ними на дно океана пошли и триста тридцать самолетов.

После уничтожения «плавучей обороны» Марианских островов можно было уже подыскивать место для десанта. И здесь впервые в истории войн союзники использовали ныряльщиков в ластах для того, чтобы обследовать проходы в сложном переплетении рифа возле Сайпана и проверить, не установлены ли под водой искусственные заграждения. Результат оказался обнадеживающим. Под водой американцам опасность не грозила. Однако на самом острове авиаразведка обнаружила два японских аэродрома – в Арпи и в Ac-Лито. Упреждающий налет американских бомбардировщиков уничтожил на земле еще полтораста японских боевых машин. И теперь уже действительно пришло время начать давно запланированную десантную операцию в северной Микронезии. Такого огромного флота Микронезия еще не видела: ведь в ключевой операции приняло участие двести семь американских боевых кораблей. Чтобы достичь Сайпана, им пришлось преодолеть тысячи километров. С Гавайских островов, где к десанту готовилась морская пехота, они прошли через всю Микронезию, пока наконец 11 июня 1944 года не увидели на горизонте Сайпан.

Остров этот стал свидетелем самых кровопролитных боев, которые только знала Микронезия. Но прежде чем отправиться по следам этих сражений, я хотел бы рассказать о судьбе, выпавшей на долю чаморро – коренных жителей острова. Обитатели Сайпана, как я уже говорил, по культуре и укладу жизни – чаморро, уже знакомые нам по Гуаму.

После окончания американо-испанской войны тесные связи между двумя крупнейшими микронезийскими островами были нарушены. В результате этой войны Гуам оказался под административным управлением Соединенных Штатов. Сайпан колонизовала кайзеровская Германия, а после ее поражения остров попал под управление Японии. Сайпан – один из крупных, стратегически важных микронезийских островов – находится ближе других к Японии. Поэтому неудивительно, что северные Марианы были колонизованы японцами в большей степени, чем любая другая часть Микронезии. Причем практичные японцы быстро обнаружили, что прибрежные долины Сайпана словно созданы для выращивания сахарного тростника.

Однако созданию сахарных плантаций всячески препятствовали местные жители. Чаморро предпочитали выращивать на своей земле кокосовые пальмы. Тысячи лет они питались кокосовыми орехами, таро и плодами хлебного дерева и не понимали, зачем надо отказываться от своей традиционной пищи и тем более от своей земли в пользу каких-то сахарных магнатов.

Тогда японцы, не решившись открыто истребить чаморро, принялись уничтожать кокосовые пальмы. Если Буффало Билл расправился с индейцами, перебив их бизонов, то Мацуо, глава сахарной компании, убивал чаморро тем, что губил кокосовые пальмы. Для этой цели в ствол грациозных пальм тайно впрыскивали препарат, вызывающий болезнь, которую образно можно было назвать «кокосовой чумой». Пальмы перестали плодоносить, и их владельцам не осталось ничего иного, как продать землю, на которой росли деревья, чтобы хотя бы выручить какие-то гроши.

«Кокосовая чума» на Сайпане действовала безотказно. В течение нескольких лет Мацуо и его «Компания по экономическому развитию Южных морей» скупили большую часть обрабатываемой земли острова. Местные жители вынуждены были уйти в горы и прибрежные болота, а на плодородных землях стали выращивать тростник. Одна плантация появлялась за другой и вместе с ними – сахарные заводы.

Однако тростник необходимо было кому-то убирать. Чаморро же категорически отказались работать на своих бывших землях, а ныне плантациях сахарного тростника. В то время в Японии, и особенно на Окинаве, было много безземельных крестьян. Мацуо предложил им работу на сахарных плантациях. Так на Сайпане повторилась история Корора: на остров чаморро переселились сотни и тысячи японских крестьян. Чтобы как-то задобрить микронезийцев, Мацуо распорядился из отходов «сладкого богатства» гнать тростниковую водку, которая быстро пришлась по вкусу островитянам. Довольными остались и промышленники, ведь пьяный микронезиец согласится продать свою землю охотнее и намного дешевле, чем трезвый.

Обманутые островитяне вынуждены были переселиться на самые бедные земли острова. Для новых колонистов – японских сельскохозяйственных рабочих – возникла необходимость построить новые дома. И к десяти деревням острова прибавляется еще одна – одиннадцатая, а точнее, город, заимствовавший от бывшего рыбачьего поселения лишь старое название – Гарапан.

В начале второй мировой войны в этом городе жило более двадцати тысяч японцев, переселившихся с Окинавы, и корейцев. Гарапан стал конкурировать с Корором, постепенно превратившись во времена японцев во второй по значению и числу жителей микронезийский город.

По Корору на островах Палау я бродил всего несколько недель, назад. И вот я на земле Гарапана. Однако какая между этими городами огромная разница! Корор, которого война не коснулась, пережил своих создателей, и в настоящее время у него собственное микронезийское лицо. Что же касается Гарапана, то здесь сейчас лишь густая трава да заросли кустарников. Там, где тридцать лет строился город на тридцать тысяч человек, последние три десятилетия растут лишь непролазные заросли тангана.