Вольфганг Випперман - Европейский фашизм в сравнении: 1922-1982

Парламентские выборы в мае 1936 года привели к решительному успеху Народного фронта. Социалисты получили 156 мест вместо прежних 97, коммунисты – 72 места вместо 12. Социалист Блюм сформировал вместе с радикал-социалистами правительство Народного фронта, пользовавшееся поддержкой коммунистов. Правительство Народного фронта попыталось повысить покупательную способность населения и преодолеть экономический кризис – мерами по трудоустройству, государственными гарантиями цен на хлебные продукты и иными методами государственного вмешательства. Но эта политика привела лишь к очень нестойким результатам. Число безработных почти не снизилось, а резко поднявшиеся цены свели на нет повышение заработной платы, достигнутое рабочими во время забастовочной кампании в мае и июне. Экономические неудачи правительства Народного фронта, которые привели к разочарованию его сторонников, сохранившемуся и после отставки Блюма, по крайней мере отчасти объясняются обструкцией предпринимателей, многие из которых более или менее открыто оказывали финансовую поддержку вновь возникавшим фашистским движениям.

К ним, несомненно, относился парфюмерный фабрикант Коти, не только оказывавший моральную поддержку ряду крайне правых групп, но в конце концов создавший свою собственную, хотя и незначительную, фашистскую партию под названием «Французская солидарность» («Solidarite Francaise») [160]. Кроме того, приобрел влияние «Франсизм» («Francisme»), основанный в 1933 году одним из лидеров «Фасций» Марселем Бюкаром, хотя число его членов никогда не превышало 10 000. К этой организации принадлежали, наряду с ремесленниками, служащими и людьми свободных профессий, также некоторые рабочие. В то время как Бюкар до малейших подробностей подражал итальянским фашистам, основанная Жаком Дорио в 1936 году «Народная французская партия» (НФП, «Parti Populaire Francais»), хотя и приняла с самого начала фашистские символы и идеологические формулы, занимала в своей программе и политике самостоятельную позицию, ставившую ее на самый левый фланг всей шкалы фашистских движений Франции и Европы [161].

Фашистская «Народная партия» Дорио была по существу группой, отколовшейся от коммунистической партии, с установкой, производящей некоторое национал-большевистское впечатление. Сам Дорио был коммунистическим мэром Сен-Дени и принадлежал к числу лидеров Коммунистической партии Франции. Он был исключен из этой партии, когда несвоевременно, против воли Москвы и руководства Коминтерна, выступил за создание антифашистского Народного фронта. Хотя через несколько месяцев после исключения Дорио Коммунистическая партия Франции изменила свой ультралевый курс в пользу уже упомянутой политики Народного фронта, которой ранее требовал Дорио, между КП и «ренегатом» Дорио не произошло примирения; напротив, Дорио не только критиковал коммунизм, но все более резко, в бескомпромиссной форме его отвергал.

Вопреки тому, что основанная 28 июня 1936 года НФП получила признание и поддержку части промышленников, увидевших в ней орудие борьбы с коммунизмом и национальное движение единства, и несмотря на то, что облик и программа партии носили явно фашистский характер, Дорио сумел привлечь к ней многих бывших коммунистов и членов профсоюза. Если даже данные самой партии, по которым она на 65% состояла из рабочих, не заслуживают доверия, нет сомнения в том, что доля рабочих в ней была довольно высока. НФП вначале преследовала наряду с антикоммунистическими и националистическими также некоторые социал-реформистские цели, сводившиеся к модернизации и рационализации производства, но фанатическая ненависть Дорио и некоторых его сторонников к коммунизму привела их в конце концов к более или менее безоговорочному сотрудничеству с немецкими оккупационными властями. Это полностью дезавуировало его партию.

Той же судьбы не избежали и остальные фашистские группировки, а также представители некоторого литературного фашизма, представленного во Франции такими фигурами, как Бразиллак, Селин и особенно Дрие ля Рошель, в художественном отношении на голову превосходившими немецких национал-социалистских литераторов направления «крови и почвы» (Blut und Boden) [162]. Все эти силы и личности потерпели крушение, столкнувшись с основной чертой фашизма, который, вопреки своим международным притязаниям, всегда был и должен был оставаться движением глубоко национального типа. Политика немецких оккупационных властей, исходившая прежде всего из национальных мотивов, неизбежно должна была вызвать критику и неприятие со стороны французского национализма. Это, в свою очередь, привело к изоляции тех французских фашистов, которые не могли и не хотели отказаться от восхищения фашистскими образцами, представленными Италией и больше всего Германией. Возникшая таким образом дилемма привела в конце концов к гибели всего французского фашизма. Впрочем, такой ход событий не был неизбежен.

После полного поражения французских войск маршал Петен в качестве главы французского государства (Chef de l'Etat Francais) в неоккупированной части Франции предпринял попытку вновь объединить страну, вступившую в войну экономически ослабленной и расколотой в социальном и политическом отношении [163]. Эта попытка потерпела неудачу, с одной стороны, ввиду грубого силового давления Германии, а с другой – ввиду французского Сопротивления (Resistance), превратившегося в массовое движение, когда коммунисты после нападения немцев на Советский Союз отказались от своей сдержанной позиции. Руководитель малозаметного вначале Лондонского правительства в изгнании генерал де Голль сумел, наконец, объединить в мае 1943 года все организации Сопротивления, в том числе коммунистические, в «Национальный совет Сопротивления» («Conseil National de la Resistance»). Режим Виши, скорее консервативно-патриархальный, чем фашистский по своему характеру, все больше занимал оборонительную позицию, поскольку попытки представить Петена в виде вождя национальной и вместе с тем буржуазной Франции не имели успеха. Они не могли скрыть того факта, что этот режим – добровольно и вынужденно – сотрудничал с немцами на всей территории страны и даже активно помогал преследованию французского движения Сопротивления и депортации французских евреев. И даже буржуазно-национальная Франция все больше ощущала, что ее представляет правительство де Голля, опирающееся на национальное Сопротивление внутреннему и иностранному фашизму.

Хотя описание режима Виши как «фашистского» более чем сомнительно и хотя успехи Сопротивления были не так уж велики (впрочем, немцы расстреляли 20 000 его участников и депортировали 60 000), борьба Сопротивления, проникнутая и национальными, и антифашистскими мотивами, составила объединивший все партии фундамент демократического возрождения Франции. В этом проявилось сходство с положением Италии после крушения фашизма; но по сравнению с послевоенной Германией видно большое различие. С другой стороны, не следует упускать из виду, что хотя отдельные фашистские движения во Франции имели массовую базу, они не смогли ни объединиться, ни захватить власть. Что же касается коллаборационистского режима Петена, то он не входит в группу фашистских диктатур.