Владислав Даркевич - Аргонавты Средневековья

Сравнительное изучение техники кладки и деталей зданий говорит об активном обмене строительными кадрами между русскими княжествами. Смоленский князь Давид Ростиславич пригласил зодчего из Полоцка, который возвел его дворцовый храм – церковь архангела Михаила (конец 80-х – начало 90-х гг. XII в.). Почерк ученика этого мастера заметен в новгородской церкви Пятницы, которая принадлежала купцам, торговавшим за рубежом: поскольку князь Смоленска – центра международной торговли на северо-западе Руси – покровительствовал заморским гостям, он послал им своего зодчего. В Новгороде пришлый мастер начал работать вместе с частью своей артели (каменщики – смоленские, а формовку кирпича производили местные кирпичники). Через год каменщики вернулись в Смоленск, а строительство заканчивали только новгородцы, но под руководством того же зодчего. Смоленские архитекторы строили в Киеве и Рязани. [181]

Богатством связей между разными центрами и школами отмечено романское искусство. Взаимообмен опытом в кругах кочующих ремесленников вел к диффузии художественных течений, созданию определенного единства стиля на широких территориях. Мастера-клирики или целые артели, сформированные при монастырях, трудились в аббатствах одной конгрегации, а затем и вне этих пределов. Работа в разветвленной конгрегации типа клюнийской с ее централизованной, почти монопольной строительной инициативой вела к переходам мастеров из страны в страну. Создатели храмовых росписей и пластического декора переносят свое искусство из Пуатье в Арагон и Кастилию, из Италии в Испанию. К французской романике примыкает современная ей архитектура Англии и Пиренейского полуострова. Благодаря контактам Северной Италии с Германией ломбардские конструктивные и декоративные приемы проникают вниз по течению Рейна, а отсюда дальше на север – в Скандинавию. Скандинавский зодчий построил в колонии западных купцов Смоленска немецкую церковь-ротонду. «Римские стекла» (витражи) украшали белокаменные храмы в городах Галицко-Волынской земли.

К началу XIII в. развитие монастырской романской архитектуры завершилось. Ведущее место в каменном зодчестве заняли гигантские городские соборы и приходские церкви. В эпоху готики на смену монашеским артелям приходят миряне; из них комплектуются свободные строительные мастерские с широким кругом деятельности. Зодчество привлекает самых одаренных людей «В те времена каждый родившийся поэтом становился зодчим. Рассеянные в массах дарования, придавленные со всех сторон феодализмом, словно крышей из бронзовых щитов, не видя иного исхода, кроме зодчества, открывали себе дорогу с помощью этого искусства, их илиады выливались в форму соборов. Все прочие искусства повиновались зодчеству и подчинялись его требованиям» (Виктор Гюго). [182]

В пору расцвета готического стиля, колыбелью которого стала Франция, все открытия передавались из одной мастерской в другую с необычайной быстротой. Соревнование между архитекторами заставляло корпорации строителей держаться на должной высоте. Они не замыкались в башне из слоновой кости Большие стройки становились «институтами», где каждый мог черпать новые идеи, казавшиеся привлекательными Наиболее талантливые мастера ХП-ХШ вв. были не только в курсе всего, что строили в таких разных областях французского королевства, как Иль де Франс, Пикардия, Шампань, но получали ответственные задания и за пределами своей родины Особенно высоким был престиж «королевских мастеров – каменщиков» Франции. Собор в Кентербери отстроил «каменщик, родом из Санса, по имени Гийом, человек энергичный, равно искусный в каменных дел мастерстве и в плотницком деле» Монахи отдали ему предпочтение перед англичанами за живость ума и добрую славу. Французских зодчих знали в Испании и Германии – совет епископов города Вимпфена пригласил архитектора из Парижа для постройки собора «из тесаного камня по французскому способу» Мастер Этьенн де Боннейль с помощниками отплыл в Швецию для возведения церкви в Упсале. Во владениях Фридриха II в Южной Италии воздвиг крепость уроженец Шампани Филипп Шинар, приехавший с Кипра.

В эпоху готики особенно возросла роль многоопытного и мудрого главного мастера – хранителя профессиональных секретов своего ремесла. Строители передавали их из поколения в поколение – так возник ряд известных семейств архитекторов. Ведущий зодчий, ответственный за проект и своевременное выполнение заказа, – это универсальный знаток разных строительных специальностей, создатель плана доверенного ему здания, человек, продумывающий скульптурное убранство собора. Он и авторитетный эксперт в тех случаях, когда возникают трудности при возведении конструкций, он и подрядчик, решающий организационные вопросы (рис 44) Выступая посредником между заказчиком и строительной артелью, он улаживал возникавшие конфликты и следил за дисциплиной рабочих.

Рис. 44: 1 – Западный фасад церкви Сен-Никез в Реймсе Гравюра XVII в, 2 – Надгробная плита гробницы Гюга деЛибержье (XIII в.) – строителя церкви Сен-Никез в Реймсе С XIII в главные архитекторы выделялись из среды ремесленников Атрибутами главного мастера являются указательный жезл, угольник и циркуль [183]

Удержать в повиновении этих свободолюбивых и независимых людей, носителей духа городской вольности, было непросто. Недаром их недолюбливали церковные власти, хотя и терпели: искусные ремесленники могли в любой момент покинуть стройку и перейти на другое место – по мере роста городов спрос на их труд все увеличивался.

Если в романский период отношение к работе имело клерикальную окраску и для характеристики даже технической стороны искусства использовали богословскую фразеологию («достигнув же, пусть никто не похвалится тем, что добился всего этого якобы самостоятельно, ибо успел он благодаря Богу, – писал золотых дел мастер пресвитер Теофил, – и пусть никто не утаивает достигнутого в мешке зависти и не скрывает в шкатулке упрямого сердца, но, отбросив всякое стремление к славе, с радостью и простодушием выкладывает всем ищущим…», [184]) то в эпоху готики среди светских мастеров стало расти сознание самостоятельной ценности их ремесла. На смену набожному самоуничижению, которое вело к анонимности творчества («…через дух богобоязни постигнешь ты, что сам по себе ты ничего собою представлять не можешь…») [185]приходит самоутверждение творческой личности, стремление прославить свое умение.

Счастливый случай сохранил нам документ исключительной важности и предоставил редкую возможность заглянуть в творческую лабораторию архитектора XIII столетия, повидавшего много стран.