Юрий Мухин - Военная мысль в СССР и в Германии

Но если враг укрепился в окопах, блиндажах, дотах и дзотах, то стрелять по нему такими снарядами неэффективно – они могут поразить осколками высунувшегося из окопа солдата, но не разрушают сами укрепления. В этом случае уместны орудия большего калибра, стреляющие более тяжелыми снарядами. Такие орудия имели калибр 105—122 мм и стреляли они снарядами весом 15—25 кг.

Кроме этого, в бою могут встречаться и уникальные по прочности цели – и не только ДОТы или бронеколпаки, но и просто крепкие каменные здания. Могут быть обнаружены и просто важные цели, которые желательно уничтожить немедленно и любой ценой – штабы, артиллерийские батареи, танки на исходных позициях и т. д. Тогда применяются орудия калибром более 150 мм и весом снаряда более 40 кг. Такой снаряд, упав даже не на танк, а возле танка, взрывом сорвет с него если не башню, то уж гусеницы – точно.

Теперь давайте рассмотрим артиллерийское вооружение дивизий и начнем со стрелковых полков.

Дивизии включали в себя по три пехотных (стрелковых) полка – части, действующие в составе дивизии самостоятельно, то есть получающие боевые задачи для решения своими силами. Но никто не поручит полку своими силами прорвать заранее подготовленную оборону противника – ни у какого полка для этого не хватит сил. Уничтожает оборонительные сооружения артиллерия дивизии, корпуса, резерва главного командования, и только после этого полк идет в атаку, да и то чаще всего впереди идут танки. Но когда оборонительные сооружения пройдены, полк выходит на местность, на которой противник может располагаться либо открыто, либо в наспех подготовленных сооружениях. И полку необходимо артиллерийское оружие для боя в этих условиях. Какое же оружие?

Небольшого калибра, но точно стреляющее. Это понятно – и советские, и немецкие генералы оснастили стрелковые полки шестью орудиями калибра 75 мм (у немцев) и 76 мм у нас. Но этого мало.

Бой полки ведут на очень коротких дистанциях – уничтожают те цели, которые увидят в бинокль, и только. Из этого следует, что большая дальность стрельбы вообще не нужна, но очень важно, чтобы само орудие было как можно меньше для того, чтобы противник его и в бинокль не разглядел. Немецкие генералы это понимали абсолютно точно: они заказали конструкторам орудие калибром 75 мм, но весом всего 400 кг, эта пушечка по высоте и до пояса не доставала. Даже щит у орудия был волнистый, чтобы его легче было замаскировать, а при выстреле оно почти не давало пламени. Это орудие легко маскировать и трудно обнаружить. Но даже если противник его обнаруживал и начинал пристрелку, то эту легкую пушечку можно было быстро укатить из под обстрела. Стреляло это орудие на максимальную дальность до 3,5 км – больше чем достаточно.

Немецкое 75-мм пехотное орудие

Советская 76-мм полковая пушка

А вот все ли советские генералы понимали, какой должна быть полковая артиллерия – непонятно. Советская полковая 76-мм пушка образца 1927 г. была почти в рост человека и по площади щита раза в три больше немецкой. Весила 900 кг и стреляла на 8,5 км. Зачем так далеко? Ведь полки в бою сближаются на несколько сот метров. Мой оппонент А. Исаев пишет, что эта пушка обладала возможностью стрельбы по танкам. Да. Шрапнелью, со взрывателем, поставленным на ударное действие, она могла пробить до 30 мм брони с близкого расстояния. Но лобовая броня немецких танков уже была более 50 мм. Мало этого, скорость снаряда у этой пушки 387 м/сек., если она выстрелит по танку, идущему на нее со скоростью 20 км/час с расстояния 400 м, а механик-водитель изменит курс танка всего на 300, то за время полета снаряда танк сместится в сторону на 2.5 м и снаряд пролетит мимо. Да и какой танкист позволит стрелять по себе этому шкафу? Это нужна масса счастливых стечений обстоятельств – чтобы танк подъехал вплотную и не заметил пушку, развернулся к ней кормой, остановился. Тогда, может быть, она его и подобьет.

И еще момент, о котором я уже писал. Обе противоборствующие стороны в бою прячутся в складках местности, в лесах, за зданиями. А наша полковая пушка – это пушка, т. е. оружие настильной стрельбы. Если противник находится недалеко от нее, то перебросить снаряд через стоящее перед ней здание, через лес, забросить его в овраг она не может. А немцы сделали своему пехотному 75-мм орудию раздельное заряжание, они перед выстрелом могли изменить навеску пороха от одного до пяти картузов. Орудие по этой причине могло практически на любое расстояние стрелять с высоко поднятым стволом, перебрасывая снаряд через любое препятствие перед собой и забрасывая его за любое прикрытие, за которым спрятался противник. Кроме того, это орудие отличалось исключительной точностью стрельбы, впрочем, как и все немецкое оружие. А наша пушка перед стрельбой изменить заряд пороха не могла – она была унитарного заряжания.

Давайте мысленно представим себе дуэль между нашей 76-мм полковой пушкой и немецким 75-мм пехотным орудием. Представим, что на вершины двух высоток, отстоящих друг от друга на 1,5—2 км, противники выкатили эти орудия.

Немцы выстрелят первыми с полным зарядом пороха, прямой наводкой и не один раз, поскольку их пехотное орудие трудно обнаружить. Но если его обнаружат, то расчет легко скатит орудие вниз на обратный скат высоты, уменьшит заряд пороха и продолжит огонь с закрытой позиции, т. е. перебрасывая снаряды через высоту, за которой орудие укрылось.

А снаряды нашей пушки будут либо взрываться на переднем скате высоты, либо перелетать над головами немцев. Положим, спасаясь от огня, расчет нашей пушки тоже переместит орудие на обратный скат своей высоты, но немцы его и там достанут, так как снаряд их орудия летит по крутой траектории.

У нашей полковой 76-мм артиллерии против немецкой не было шансов устоять, хотя их орудие наверное раза в два дешевле, чем наша пушка.

Вот конкретный пример такого боя из воспоминаний А. Т. Стученко, в 1941 г. командира кавалерийской дивизии. Он решил подготовить артиллерийским огнем прорыв дивизии через деревню, занятую немцами.

«Подан сигнал «пушкам и пулеметам к бою». Они взяли с места галопом и помчались вперед на огневую позицию. После первых же их залпов у врага началось смятение. В бинокль можно было видеть, как отдельные небольшие группы противника побежали назад к лесу. Но буквально через несколько минут… немцы оправились от первого испуга и открыли огонь по нашим батареям и пулеметам, которые все еще стояли на открытой позиции и стреляли по врагу. От первых же снарядов и мин мы потеряли несколько орудий и тачанок…»