Роджер Чапмен - Когда время против нас

Начался подъем. Господи, что будет, когда тросы натянутся? Стоят ли корабли точно над нами или нас будут тащить по дну и переворачивать? Страх и волнение снова охватили нас, дыхание участилось, и мы снова начали активно поглощать кислород. Прошла, казалось, вечность, прежде чем положение "Пайсиса-3" изменилось. Он начал поднимать корму, а его нос наклонился вниз. Все происходило медленно, и показание глубиномера осталось прежним, так как мы были еще на дне. Аппарат постепенно наклонялся. Мы молчали. Все было новым для нас после долгого бездействия. Когда угол наклона аппарата приблизился к 50 градусам, мы были все еще на дне.

Затем раздался резкий звук, и "Пайсис", продолжая наклоняться, оторвался от грунта...

50 градусов... 45 градусов... 40 градусов. Нет, мы еще на дне.

Удар, еще удар.

Я бросился к микрофону, крепко держась за что-то. "Было бы лучше сказать им, чтобы прекратили подъем, если мы начнем переворачиваться", подумал я.

- "Вояджер"! "Вояджер"! Я "Пайсис-З", выйдите на связь! - Я почти кричал, но подводный телефон не отвечал. Только жужжащий звук раздавался из динамиков.

...40 градусов... 30 градусов... и затем стрелка глубиномера наконец сдвинулась со своего места. Мы оторвались от дна Атлантики.

Я так боялся, что нас вот-вот начнет раскачивать подобно маятнику, что предпочел бы 150 миль к берегу тащиться в аппарате по дну, и там уже быть поднятым на поверхность.

Пока мы просто висели. Но вот мы начали очень медленно качаться вперед-назад. Незакрепленное оборудование ездило под нами, а стрелка глубиномера медленно ползла вверх.

1400 футов. Это означает, что мы уже на 175 футов поднялись над грунтом. Качка усиливалась, и вскоре нас начало раскачивать как маятник: аппарат сохранял горизонтальное положение, затем принимал вертикальное, как на грунте, потом его верхний конец резко шел вниз, и все это сопровождалось сильным шумом в воде, отвратительным запахом в кабине и смятением в наших сердцах.

В таких муках подниматься к солнцу - высшая несправедливость! Это было похоже на ночной кошмар, который переживает ребенок.

Но глубина уменьшалась, на шкале глубиномера мы могли уже прочесть: "1000 футов". Вперед-назад, вперед-назад - раскачивался аппарат. В ритме этой проклятой качки мне в голову приходили мысли о поднимающих нас крюках, и меня охватывал ужас. Мы почему-то были убеждены, что крюки могут вдруг отцепиться и отправить нас обратно вниз, на дно, и сокрушались, что этого не произошло, когда мы были рядом с грунтом, а теперь нам придется так далеко падать.

Глубина* 900 футов. Если мы сейчас сорвемся, аппарат не выдержит удара о грунт. В сфере слышится шум воды. Что это? Течь? О боже! Только не сейчас! Это были пластиковый пакет и пластмассовая бутыль с мочой. И то и другое лопнуло, а содержимое гуляло по сфере. Просто удивительно, как много выделили наши организмы за три с половиной дня, и это несмотря на то, что мы почти ничего не пили.

Подъем начался примерно в 10.55 утра. К 11.37 глубина была уже 650 футов. Сорок минут. Это так долго! А захваты все еще держат. Я еще раз попытался поговорить с поверхностью, но тщетно. По мере того как укорачивался подъемный канат, рывки становились все резче.

Новый звук ворвался в наш мир - шипенье воздуха, и слышалось оно внутри кабины. Это было недопустимо, так как могло привести к повышению давления в отсеке. Роджер сразу установил, что воздух травит через вентиль продувки цистерн главного балласта, расположенного на лобовом пульте управления. Осторожно, цепляясь за все, за что можно, мы добрались до вентиля и перекрыли его. Шипение прекратилось.

В 11.42 глубина уменьшилась до 350 футов, и мы остановились. Я сидел и пристально смотрел на глубиномер, как коршун на добычу, и, несмотря на то, что аппарат плясал на канате, сразу заметил остановку. Нормальной связи с

поверхностью не было, но иногда сверху до нас доносились какие-то искаженные голоса, и мы на всякий случай сообщили свою глубину.

Уже 15 минут мы висели на глубине 350 футов, то подпрыгивая вверх, то проваливаясь вниз. Каждые несколько секунд я пытался связаться со спасателями, потом эти попытки продолжал Роджер. Прошел почти час. У нас уже появилась уверенность, что с минуты на минуту подъемный канат лопнет, как это произошло с буксирным концом, и мы снова упадем на дно. Из динамиков сквозь шум до нас дошли обрывки сообщения:

- ...Подъем... медленно. Трудности с... - подтвердите, что... не открылся. Нами начало овладевать отчаяние.

- Поверхность, ради бога, поднимайте, мы вот-вот оборвемся. Люк не открылся. Поднимайте, пожалуйста!

Трудность, с которой столкнулись спасатели, заключалась в том, что перепутались подъемные канаты. В конце концов их распутали, и подъем продолжили.

300 футов... 200 футов... Дневной свет. Это был действительно солнечный свет. Мы видели даже тени от канатов, идущих наверх.

Мы видели их каждый раз, когда во время очередного рывка аппарат задирал нос кверху. Вверх-вниз, маятник стал совсем коротким, а движения аппарата - быстрыми и резкими. Через пять минут глубина была уже 60 футов. С 1571 до 60 футов за 80 минуттак долго! Меня прошиб холодный пот. Только дневной свет еще поддерживал в нас какую-то уверенность.

В следующий момент я увидел, что глубиномер показывает 100 футов. Что, мы снова тонем? Нет, нас тянут. Это аппарат, подвешенный к судну, то проваливается на 40 футов вниз, то снова взлетает вверх. И это последнее надругательство над нами происходило на глубине между 60 и 100 футами.

За время подъема каждая из 80 минут нам казалась последней. Ужасные рывки продолжались и стали еще сильнее. Мы оба ничего не могли сделать, прыгая внутри сферы и стараясь удержаться в противоположных ее сторонах. Выше и выше поднимают нас, и вдруг... летим вниз, но канат выдерживает. Нет, больше так продолжаться не может, лучше вернуться на дно. Я, бессознательно протестуя, впал в бешенство от бессилия противостоять этому кошмару, но все-таки старался держаться.

Теперь настала очередь водолазов, которые должны были решить практически невыполнимую задачу - присоединить к "Пайсису-3" канат, позволяющий вытащить аппарат из воды. На воздухе вес аппарата должен увеличиться почти в 10 раз.

Несколько водолазов пошли вниз, но ничего не смогли сделать. Мы слышали их дыхание в динамиках подводной связи и видели мельком одного из них.

Затем по указанию Рольфа вниз пошел Боб Ханлей, который оседлал "Пайсис-3" и скакал на нем, словно под ним была необъезженная лошадь.

Он все-таки изловчился и, прикрепил к подъемному рыму "Пайсиса-3" уздечку, выдерживающую 15 тонн, пропустил через нее нейлоновый канат и всплыл на поверхность.

Все канаты начали медленно натягивать с борта "Джона Кейбота". Это был финал. Только во втором часу дня 1 сентября 1973 года "Пайсис-3" показался из воды. Шансов на спасение было немного, но ими воспользовались правильно. Подъемные канаты надежно закрепили, а к кормовой сфере прицепили на всякий случай контейнер с понтоном объемом около 2 кубических метров. Понтон можно было мгновенно надуть, сорвав чеку.