Игорь Можейко - Западный ветер — ясная погода

Послесловием к описанию событий 1945 г. в Бирме может послужить рассказ о судьбе остатков правительства Ба Мо. После бегства из Рангуна небольшой караван автомашин несколько дней пробивался сквозь заторы на узких дорогах на восток, к Ситауну. Не раз приходилось спасаться в канавах от бомбежек и подолгу задерживаться на железнодорожных станциях в тщетной надежде на поезд, который довез бы членов правительства и их семьи до казавшегося спасительным Моулмейна. Вскоре пришлось идти пешком по шпалам, прячась от английских налетов в джунглях. Как-то переночевали в шалашах, построенных монахами местного монастыря, после того как их выгнали из монастыря японские солдаты. Вскоре удалось найти дрезину, однако проехали на ней лишь несколько миль, так как на дороге ожидала засада, устроенная бирманскими солдатами. Японская охрана смогла отбиться от нападения, доставить своих подопечных к Ситауну и переправить их на найденной моторной лодке на левый берег.

Когда измученная процессия наконец-то добралась до Моулмейна, оказалось, что этот город подвергается беспрерывным бомбежкам, и правительство в сопровождении посла Японии в Бирме перебралось в Мудоун, где и провело последующие недели. Такин Ну пытался привлечь Ба Мо к оказанию помощи бирманцам, попадавшим в руки «кэмпейтай», но даже в тех случаях, когда удавалось добиться от японцев обещания не расстреливать партизан или заложников, те потом, как правило, все равно приводили приговор в исполнение.

Последним мероприятием правительства Ба Мо стало торжественное открытие в Мудоуне монумента Независимости. Далее пути Ба Мо и его министров разошлись. Такин Ну и Такин Мья сообщили в Рангун, что правительство «независимой Бирмы» перестало существовать, и вскоре отправились обратно в столицу. А Ба Мо в тот же вечер принял японского посла, который, по словам самого диктатора, нанес ему визит, чтобы узнать его мнение о вероятной капитуляции Японии. «Без всяких колебаний я выразил мое согласие с этим решением». Двое бывших — президент и посол — сидели в одном из немногих оставшихся домиков бирманского городка и продолжали играть в высокую политику. Затем Ба Мо отправился на конечную станцию так и не завершенной «дороги смерти», под проливным дождем уселся в поезд, и тот медленно повез его в Бангкок. Ба Мо не желал думать о том, скольких жизней бирманцев, англичан, индонезийцев стоило строительство этой дороги. Он вспоминает лишь, как поезд остановился на ночь возле бирманского трудового лагеря, и рабочие (вернее, рабы) вышли утром поглядеть, как уезжает из страны их президент.

Путешествие через Таиланд, на первый взгляд гораздо меньше, чем Бирма, затронутый войной, вызвало у Ба Мо раздраженный отзыв о национальном характере тайцев, которые «имеют явный талант пережить бурю и выйти из нее с таким видом, словно бури и не было...". Дальше был бурлящий демонстрациями Сайгон. «Среди демонстрантов были вооруженные люди, которые шли в военном строю. Они были менее эмоциональными и более дисциплинированными, чем бирманцы, и это доказывало, что запас их воли и выдержки больше, чем у нас... в этой бесконечной ленте людей я увидел начало войны в Индокитае против французов, которая закончится через девять лет в Дьенбьенфу».

22 августа Ба Мо, едва не погибнув на последнем отрезке пути, так как самолет, на котором он летел, попал на глаза американскому истребителю, высадился на Тайване, где узнал, что только что при подобных обстоятельствах погиб С. Ч. Бос. Еще через день Ба Мо был в Японии. Его появление там имело определенный политический смысл в глазах тех военных, которые не смирились с поражением: ведь Ба Мо был единственным главой союзного государства, который смог и захотел прибыть в Японию в ее последний час. Дальнейшие события служат доказательством того, что японская военно-политическая машина продолжала функционировать не только в дни капитуляции, но и многие месяцы спустя. Ба Мо отвезли в небольшую деревушку в префектуре Ниигата, где поселили в деревенском монастыре под видом маньчжурского профессора, потерявшего из-за гибели при бомбежке всей его семьи дар речи и рассудок. При «профессоре» постоянно находились четыре японских офицера, которые снабжали его всем необходимым, держали в курсе событий и поддерживали связь с Токио, где давно уже правили американцы. Лишь к концу декабря 1945 г., когда Ба Мо узнал, что никто из бирманских политиков, сотрудничавших с японцами, не подвергся репрессиям английских властей, он начал настаивать на том, чтобы сдаться союзникам. По его просьбе к нему явился ответственный чиновник министерства иностранных дел Японии, который согласился с тем, чтобы Ба Мо вышел из укрытия. В начале 1946 г. Ба Мо привезли в Токио и поместили в тюрьму для военных преступников, откуда он вышел через несколько месяцев, получив разрешение вернуться в Бирму.

Отзыв Ба Мо о Таиланде и тайцах был явным преувеличением: «пережив бурю», Таиланд не смог выйти из нее невредимым. В годы войны положение Таиланда мало чем отличалось от положения «самостоятельной» Бирмы. Там были и поборы, и мобилизация в трудовые отряды. К тому же английская и американская авиация, особенно в последние месяцы войны, активно бомбила пути сообщения в стране. Были уничтожены крупнейшие железнодорожные мосты, сгорели 22 железнодорожные станции и железнодорожное сообщение практически прекратилось. Посевы риса в стране сократились на четверть, производство ненужного Японии каучука вообще прекратилось, в пять раз упала добыча металлов. Таким образом, Таиланд пришел к концу войны если не разоренным, как Бирма, то с сильно подорванной экономикой.

Пибун Сонграм, как говорилось, ушел в отставку летом 1944 г. Ведущую роль в новом правительстве занимал регент королевства Приди Паномионг, сторонник ориентации на Запад. Американские разведчики, проникавшие в Таиланд в основном из Китая, поддерживали с Приди связь. Они знали о том, что радикальные элементы в Таиланде готовят антияпонское восстание и что Приди делает все возможное, чтобы восстания не произошло. Те круги, что стояли за восстание, по его мысли (совпадавшей с точкой зрения американской разведки), не должны были чрезмерно усилиться — они были слишком левыми. В то же время Приди понимал, что его позиция уязвима. «Мне чрезвычайно трудно, — писал он в июле 1945 г. американскому резиденту, — удержать народ, и я не могу поступать таким образом до бесконечности».

10 августа, сразу же после вступления СССР в войну с Японией, Приди Паномионг направил союзным державам послание, в котором аннулировал объявление войны США и Англии как неконституционное. Через 20 дней после этого, 31 августа, правительство подало в отставку и из США был срочно вызван Сени Прамот, бывший до войны послом Таиланда в Вашингтоне и отказавшийся, когда Пибун объявил войну западным державам, вернуться в Бангкок. Еще через две недели все в Таиланде стало на свои места: у власти было консервативное правительство, во всем случившемся обвинили Пибуна (а в конце года и арестовали по введенному закону о фашистских военных преступниках), фактическую власть осуществлял Приди.