Игорь Можейко - Западный ветер — ясная погода

К тому же, несмотря на попытки японцев отрезать Яву от внешнего мира, было ясно, что японцы терпят поражения и им все труднее сдерживать натиск американцев, приближавшихся с востока. Известно было, что многих «ромуся» посылали на дальние острова и в большинстве случаев те погибали. Поэтому, когда в батальоне возникли слухи, что его намерены отправить на острова, солдаты решили захватить склад с оружием, перебить японцев, а затем укрыться в районе горы Келуд, которая возвышалась неподалеку от Блитара. Что делать после того, как будет занята гора Келуд, никому не было ясно — солдатам казалось, что при первой же вести о восстании в Блитаре поднимется вся Индонезия и начнется всеобщее восстание. Руководителями восстания стали командиры взводов и адъютант командира батальона Муради. Офицеры более высокого ранга от участия в восстании устранились.

В ночь на 14 февраля 1945 г., перебив инструкторов, добровольцы захватили склад с оружием и боеприпасами и вооружили батальон. Затем, введя в действие минометы, батальон пошел в наступление на Блитар. Японский полицейский участок был взял штурмом, были перебиты почти все японцы, которые жили в городском отеле. После того как город был освобожден, повстанцы, следуя своему плану, тремя колоннами отправились к горе Келуд.

Восстание батальона ПЕТА было для японцев тревожной неожиданностью. Причины восстания были неизвестны, и, если не подавить его быстро, пожар мог перекинуться и на другие батальоны. Поэтому уже к утру в Блитаре был японский пехотный полк, присланный из Маланга, а из Сурабаи спешили танковые колонны. Решено было, однако, покончить с восстанием без боя и представить его как недоразумение. Для этого из Джакарты был направлен в Блитар сам начальник штаба 16-й армии и глава военной администрации Ямамото, который имел репутацию гибкого политика. ПЕТА была в основном его детищем, и восстание в ней грозило большими неприятностями лично ему.

Повстанцы, окопавшиеся на западных склонах горы Келуд, спокойно наблюдали, как японцы стягивают кольцо вокруг их позиций. Когда всем, включая повстанцев, стало ясно, что помощи ждать неоткуда, японцы выслали парламентеров. Муради согласился сдаться при условии, что батальон не будет разоружен, против восставших не будет возбуждено судебное преследование и японские инструкторы впредь будут хорошо обращаться с индонезийцами. В ином случае батальон будет продолжать сражаться. Требования повстанцев были вполне приемлемы для японцев, так как их целью было вывести повстанцев из джунглей. В результате батальон спустился с гор и официально сдался, а командир японского полка торжественно вернул Муради его саблю. Обе стороны были удовлетворены: индонезийцы — потому что доказали свою силу, японцы — потому что повстанцы были у них в руках.

Понимая, что слухи о событиях в Блитаре неизбежно распространятся по всей Яве и вызовут возбуждение в других батальонах ПЕТА, японцы еще некоторое время продолжали делать вид, что инцидент исчерпан. Когда все успокоилось, в Блитаре начали работать следователи военной полиции. Постепенно один за другим 52 участника восстания были арестованы и отправлены в Джакарту. Для того чтобы придать этому делу характер законности, была создана комиссия из пяти видных индонезийцев, призванная объективно определить степень вины повстанцев, которых обвиняли в убийствах японских солдат и чиновников. Комиссия оказалась в сложном положении. Само согласие участвовать в ней уже ставило индонезийцев на сторону японского «порядка», тем более что в комиссию были введены и командиры батальонов ПЕТА. Поэтому комиссия пошла на компромисс. Она заявила, что индонезийцы, разумеется, виновны, но не заслуживают сурового наказания, так как были воодушевлены национальными идеями. Этого японцам и надо было. Японский суд взял из постановления комиссии лишь признание вины заключенных, смягчающие же обстоятельства отмел, как не имеющие отношения к делу. Восемь руководителей восстания были казнены, остальные оказались в тюрьме, где многие умерли, так и не дождавшись освобождения.

Восстание в Блитаре было крупнейшим из антияпонских вооруженных выступлений в Индонезии (есть сведения о еще пяти подобных выступлениях, но меньшего масштаба и не ставших известными в то время). Сукарно, рассматривавший ПЕТА как опору будущей национальной революции, в официальном заявлении выразил сожаление по поводу восстания и назвал его «неразумным и вредящим интересам индонезийского народа». Он по-прежнему делал ставку на мирное развитие событий. Однако, несмотря на проявление верности Японии, военная администрация не спешила с выполнением обещаний. И неизвестно, когда бы воз сдвинулся с места, если бы не продолжающееся ухудшение положения Японии. 5 апреля 1945 г. Советский Союз денонсировал пакт о нейтралитете с Японией. 8 мая капитулировала гитлеровская Германия. Американцы заняли Филиппины и подходили к берегам самой Японии. Японское министерство по делам Великой Восточной Азии зашевелилось. 11 мая оно заявило, что к январю 1946 г. Индонезии будет предоставлена независимость. Это было первое официальное заявление, в котором указывалась точная дата. На рубеже июня японцы разрешили провести заседание Исследовательского комитета по подготовке независимости, который должен был решить, каким будет индонезийское государство.

Три дня заседаний прошли в жарких дискуссиях. Светские националисты были за секуляристский характер независимой Индонезии, часть мусульманских лидеров выступили с требованием создать «мусульманское» государство. Были и сторонники точки зрения, что Индонезия к независимости попросту еще не готова. Сукарно, выступившему на заседании Исследовательского комитета 1 июня, удалось выдвинуть формулу, которая не только положила конец разногласиям, но и стала официальным лозунгом индонезийской политики на много лет вперед. Этой формулой были «панча сила» — пять принципов, которые должны были лечь в основу будущего государства. Они заключались в индонезийском национализме, гуманизме и интернационализме, демократии, социальном благоденствии и вере в бога. Заканчивая свою речь, Сукарно заявил, что все эти принципы можно свести к одному — принципу взаимопомощи (готонг-ройонг): вместе работать, вместе проливать пот, достигать общих интересов. Этот принцип должен действовать между богатыми и бедными, между мусульманами и христианами, между индонезийцами и неиндонезийцами. «Индонезийское государство, создаваемое нами, должно стать государством взаимной помощи!"

Пять принципов Сукарно были настолько общими и допускали столь различное толкование, что удовлетворяли все спорящие стороны. Это была база, на которой могли сотрудничать такие различные силы, как мусульмане, радикалы и даже феодалы. Пользуясь моментом, Сукарно вместе со своими ближайшими помощниками набросал проект конституции будущей Индонезии. Индонезия объявлялась единой республикой (японцы предлагали федеральное строение государства), охватывающей всю территорию Нидерландской Индии.