Игорь Можейко - Западный ветер — ясная погода

Разумеется, в ажиотаже освобождения и административного восторга местные комитеты натворили немало дел — тут было и сведение личных счетов, и попытки обогатиться, и наполеоновские устремления мелких начальников. И неудивительно, что как бирманские правые политики, ненавидевшие такинов, так и некоторые западные историки относятся к деятельности местных комитетов резко отрицательно и не жалеют черных красок. Кейди даже полагает, что «действия по ликвидации активного контроля АНБ стали одним из немногих популярных в Бирме мероприятий японцев».

В отличие от других стран Юго-Восточной Азии, в которых национально-освободительные революции были связаны с крушением японского господства и совершались либо в последние дни японской оккупации, либо сразу после ухода японцев, в Бирме такая революция произошла в дни прихода японцев и крушения британской колониальной системы. Политический вакуум, образовавшийся при паническом бегстве англичан, падение колониальной административной системы позволили прийти к власти левым националистам — организаторам Армии независимости Бирмы, которая оказалась единственной жизнеспособной национальной силой. И они эту власть уже не потеряли, несмотря на все превратности войны. Не увенчались успехом, в частности, попытки англичан после возвращения в страну вернуть на прежние посты своих верных слуг, эмигрировавших с англичанами в Индию. Более того, те из такинов и других левых элементов, которым с усилением японского контроля и партии «Синьета» пришлось временно отойти от власти, после 1945 г. вернулись к ней вновь, в большинстве своем по спискам Антифашистской лиги народной свободы, порой по спискам компартии. Знакомство с составом Конституционной ассамблеи, избранной в 1947 г., позволяет убедиться, что люди, выдвинутые к власти революцией 1942 г. в Бирме, и после войны не уступили места тем, кто до войны занимал в бирманской политике господствующее положение. Достаточно привести такие цифры: из 132 членов Конституционной ассамблеи Бирмы, избранной в 1947 г., и 36 членов сената лишь девять избирались в парламент на выборах 1937 г. Этим ситуация в Бирме коренным образом отличается от положения на Филиппинах, где собравшийся после изгнания японцев конгресс в значительной степени действовал так, будто ни войны, ни антияпонского сопротивления внутри страны не существовало. Править страной снова начали адвокаты и латифундисты, чьи имена фигурировали в парламентских списках до войны. В отсутствии политической преемственности коренное отличие Бирмы от Филиппин.

Итак, в 1942 г. в Бирме произошла национальная революция. Однако она не стала революцией социальной — более того, она отказалась даже от лозунгов, провозглашенных в манифесте «Добама асиайон» 1940 г.: национализации средств производства, демократической диктатуры пролетариата и крестьянства и свободного распределения земли между бедными крестьянами. Причина заключалась прежде всего в том, что бирманская революция 1942 г. оказалась в значительной степени стихийным национальным движением и как таковое подпала под сильное влияние традиционных лозунгов и идеалов, рожденных буддизмом и выражавшихся монахами. Для монахов и деревенской элиты, которая была по натуре своей антиколониальной и антибританской, колониальное господство было неприемлемо прежде всего потому, что угрожало буддизму и отдавало экономическое превосходство иноземцам. Вопросы же справедливого социального переустройства внутри бирманского общества их не волновали.

Неспособность бирманской революции 1942 г. приступить к решению социальных проблем стала одной из ее основных слабостей. Как только прошли первые дни освобождения и светлых надежд, обнаружилось, что новая власть в большинстве случаев не подозревает, что же ей делать, и действия ее начали в значительной степени определяться местными помещиками и торговцами, куда более опытными в вопросах управления обществом, чем формально руководившие местными органами власти такины. Характерным для тех дней документом можно считать постановление районного административного совета в г. Мьяунмья, в котором говорилось: «В настоящем году у нас нет возможности провести в жизнь планы, за которые мы выступаем, а именно распределить землю поровну между всеми земледельцами. Следовательно, пока землевладельцы должны отдавать свои земли в аренду своим арендаторам без всякого изменения в условиях аренды, чтобы сельскохозяйственные работы проходили спокойно». Местные комитеты с каждым днем все более утопали в формальной бумажной деятельности, местные начальники, войдя во вкус, стремились использовать свое положение в корыстных целях, к тому же начались трения внутри самой системы местных советов. Создание в марте рангунской «администрации» Тун О, подчинявшейся Судзуки, привело к вспышке деловой активности поначалу небольшого штата этого правительства. Желая получить реальную власть, Тун О старался насадить своих людей хотя бы в тех комитетах, что находились неподалеку от Рангуна. Однако их руководители уступать свою власть людям, назначенным Тун О, без борьбы не намеревались. Одновременно с этим продолжалось наступление на север. Бирманская армия была разделена на колонны под командованием Бо Зея и Бо Не Вина [8] В бирманском языке приставка «Бо» используется при обращении к военным. По первой части имени можно угадать положение человека в обществе и даже отношение к нему. Родители и школьные приятели называли генерала Не Вина Маун Не Вином, где «Маун» означает - младший брат. В университете его могли называть Ко Не Вин, т. е. старший брат. Когда он стал взрослым, к нему обращались У Не Вин, где - «У» значит «дядя». Так же различны приставки при обращении к женщине. , которые должны были продвигаться вместе с японскими войсками вверх по Иравади. Именно там и оказались лидеры левых такинов. И это неудивительно — большинству из них в то время было чуть более 20 лет и боевая слава привлекала их куда больше, чем заседания в сельских и городских комитетах. Они продолжали обольщать себя надеждой, что идут в последний бой ради свободы и все остальные проблемы можно отложить до того момента, когда этот бой завершится. А тем временем из подполья стали выходить представители буржуазных партий, ранее находившиеся в оппозиции к англичанам, однако по своему мировоззрению стоявшие даже правее администрации Тун О. Они старались, с одной стороны, проникнуть в эту администрацию и влиять на ее политику, с другой — искали связей с японским командованием, и небезуспешно, так как в штабе 15-й армии были сильно обеспокоены деятельностью такинов.

Доказательством того, что японское командование уже весной 1942 г. начало оттеснять АНБ от власти, может служить решение Йиды не допускать бирманские части в Шанские княжества и вообще в северные районы Бирмы. Хорошим поводом для обоснования этого решения были бирмано-каренские столкновения, подорвавшие не только авторитет АНБ, но и позиции Судзуки, который разделял опасную и чреватую последствиями точку зрения, что горцы и христиане Бирмы — агентура англичан. Казалось бы, небольшой поначалу инцидент отразил в себе как в зеркале многие больные проблемы будущей Бирмы, остающиеся нерешенными и по сей день.