Игорь Можейко - Западный ветер — ясная погода

В послевоенном письме Слиму Александер, вспоминая о бирманской кампании, писал: «Вы пишете, что мы не имели общей установки и общего плана кампании, и вы правы. Меня прислали в Бирму, чтобы я попытался спасти Рангун: После того как Рангун был потерян, я не получал более никаких директив из центра — по правде сказать, у меня даже не было передатчика, с помощью которого я мог бы связаться с Индией! Мы рассчитывали, что китайцы сделают больше, чем они смогли сделать, — вернее, нам следовало бы знать, насколько они слабы и насколько прогнила их система управления, начиная от Чан Кайши и до самой низшей инстанции. Вскоре мне стало понятно, что нам придется отступать в Индию, однако, если бы китайцы догадались, что мы планируем такое отступление, они расстались бы с нами еще раньше, чем они это сделали».

Действительно, как только в Лондоне и Индии решили, что кампания в Бирме продлится недолго, встал вопрос — куда отступать. Войска, находившиеся в Бирме, отходили к горной подкове, охватившей страну с севера. Отступление на запад, в Северо-Восточную Индию, должно было привести к большим потерям и гибели транспорта, всех танков и военных запасов, так как в Индию вели лишь горные тропы. Несмотря на это, в Лондоне все же предпочитали отвести войска в Ассам, так как это позволяло укрепить бирмано-индийскую границу. Однако на совещании союзников был принят иной план: отступать на север, не теряя связи с китайскими войсками, с тем чтобы остаться в районе Лашо, имея в тылу Бирманскую дорогу, которая позволяла вывезти из Бирмы технику. Этот путь отступления устраивал американцев, которые желали показать Чан Кайши, что его не бросили на произвол судьбы и что его державу охраняют с юга не только его собственные войска, но и союзники.

По мере того как ускорялось движение японских войск по долине Ситауна и росла угроза, что они обойдут Мандалай и Мемьо с севера, отношения между союзниками обострялись. На этом этапе войны британские генералы применили по отношению к китайцам элементарную (даже не военную) хитрость: они уже давно решили, что, несмотря на соглашение, отступать будут именно на запад, в Ассам, хотя в переписке и публичных выступлениях продолжали повторять, что желают одного — отойти вместе с китайцами на север и оттуда угрожать японцам. Еще в марте, когда Уэйвелл впервые заявил об отступлении англичан в Китай, в английском Генеральном штабе, по словам начальника оперативного отдела этого штаба генерал-майора Джона Кеннеди, понимали, что, «если этот план будет принят, наши войска будут совершенно отрезаны от источников снабжения и смогут в лучшем случае вести партизанскую войну. Мы чувствовали, что Александер двинется в Ассам».

Поспешить с принятием «индийского варианта» отступления помогли Александеру японцы.

Во второй половине апреля японские войска, пользуясь неразберихой на китайском участке фронта, начали быстро продвигаться по направлению к г. Лойко. 18 апреля они, используя свою обычную тактику, смогли обойти 55-ю китайскую дивизию и поставить заслон в ее тылу. В тот же день связь с 55-й дивизией прекратилась, и о ее судьбе стало известно лишь значительно позднее: окруженная противником, лишенная толкового руководства, дивизия была частично перебита, частично взята в плен. На этот раз в японских частях появились танки, переброшенные через Рангун. Моторизованные колонны японцев с танками впереди на большой скорости прорывались сквозь китайские дивизии и, не давая опомниться, членили и крушили китайскую оборону. 20 апреля пал г. Лойко, 22 апреля японские части добрались до г. Таунджи. Здесь их наступление могло приостановиться, так как танки и грузовики оказались без горючего, однако помощь пришла со стороны китайцев — они в такой спешке отступали из Таунджи, что не успели взорвать хранилища, достаточные для того, чтобы дать возможность японским моторизованным частям довести до конца кампанию в Бирме.

Вскоре положение на Восточном фронте обострилось еще больше, потому что 56-я японская дивизия, двигаясь к северо-востоку от Таунджи, заняла Лойлем и открыла себе дорогу к северным Шанским княжествам. Войска китайской 6-й армии, опасаясь быть отрезанными в этом горном районе, начали быстро откатываться на север и через несколько дней ушли из Бирмы. 200-я китайская дивизия — та самая, которая столь отважно сражалась у Таунгу, — тем временем шла с запада на выручку Таунджи. 22 апреля дивизия достигла окраин Таунджи, но здесь, натолкнувшись на сопротивление японцев, остановилась. Прилетевший туда Стилуэлл пошел на нарушение всех уставов и пообещал дивизии 50 тыс. рупий, если она возьмет город. Этот прием оказался настолько эффективным, что дивизия не только выбросила японцев из города, но и преследовала их до самого Лойлема. Однако Лойлем был пуст и сожжен, и 200-я дивизия также ушла в Китай. После этого численность китайских войск в Бирме сократилась вдвое.

Рассматривая варианты дальнейших действий, Александер пришел к выводу, что защита Мандалая может привести к полному разгрому английских войск. Этот город расположен у большой излучины Иравади, и, отступая к нему, войска Слима вынуждены были бы сражаться, имея за спиной реку. Поэтому Александер решил взорвать основной мост через Иравади у Авы, а войска без сражения перевести на правый (в этом месте северный) берег реки. 25 апреля Александер встретился со Стилуэллом и Слимом у Авы. Было ясно, что фронт на Иравади, который теперь держали остатки английских дивизий и китайской 5-й армии, вот-вот развалится. Решено было начать переправу через Иравади 26 апреля.

Приняв решение отводить войска в Индию, Александер тем не менее поначалу предполагал сконцентрировать свои войска после переправы через Иравади в квадрате, образованном излучиной Иравади и ее основным притоком — Чиндуином. Однако уже 26 апреля английский штаб получил информацию, которая изменила все планы, — оказалось, что японские и бирманские подразделения вышли к г. Чау, от которого было совсем недалеко до одной из дорог, ведущих из Бирмы в Индию. Эти страны связывали две горные дороги, непригодные для автомобильного транспорта на всем протяжении, несмотря на усилия англичан в последние недели расширить их. Южный путь начинался от г. Пакхоуху, затем выходил в долину р. Мьиты и, превратившись в тропу, шел на север до впадения Мьиты в Чиндуин у расположенных по соседству городков Калева и Калемьо. Северный путь, более короткий и удобный, начинался от Мандалая, потом шел по долине Чиндуина и через горы выводил также к Калеве.

Общая длина северного пути, кое-где приспособленного для грузовиков, но иногда сужающегося до тропы, была всего около 150 км, однако там было плохо с водой и, поскольку по нему все еще шли индийские беженцы, существовала опасность возникновения эпидемий, заторов на тропе и т. д. Поэтому Александер решил разделить свою армию, 17-я дивизия и танковая бригада без танков должны были идти северным путем, остальные части — южным, причем немедленно, чтобы опередить японцев.