Пётр Кошель - История сыска в России, кн.1

Партия эсеров усилила пропаганду среди молодёжи. Почти из всех высших учебных заведениях образовались её группы. В Одессе возникла даже «Организация курсисток социалистов-революционеров». Усилился выпуск прокламаций, обращённых к крестьянству. Всяческие листовки прославляли Сазонова, Балмашева и Покатилова. Студенческую молодёжь подталкивали к вооружённой демонстрации, которая бы спровоцировала правительство на разгон её и аресты.

Ни один либеральный банкет не обходился теперь без болтовни о силах реакции, о свободе и пр.

В письме к другу бывший начальник жандармского управления Л. Ратаев писал в 1910 году:

«Вероятно, от тебя не ускользнула та беспомощность, в коей барахталась политическая полиция. Наряду со слабостью государственной полиции замечалось ещё и полное отсутствие всяких способов воздействия на надвигающуюся революцию. Ссылка существовала только на бумаге. Не бежал из ссылки лишь тот, кто этого не хотел, кому по личным соображениям не было надобности бежать. Тюрьмы не существовало вовсе. При тогдашнем тюремном режиме революционер, попавший в тюрьму, беспрепятственно продолжал свою прежнюю деятельность. Тебе, конечно, памятен знаменитый факт, установленный дознанием, что невский революционный комитет, сидевший в полном составе в невской тюрьме, руководил в городе забастовкой и выпускал воззвания. Я уже не буду касаться эпохи после Плеве, когда Министерство внутренних дел билось в тщетных потугах отыскать золотую середину между сердечным попечением и бараньим рогом».

Все это отразилось и на терроре. В Одессе рабочий Поляков, подготовленный местным ювелиром-эсером, стрелял в градоначальника. Ювелира арестовали, но он успел выстрелить в полицейского и нанести ему несколько ударов кинжалом.

В Харькове эсер Иваницкий стрелял в полицмейстера.

В Белостоке в канцелярию пристава вошли двое и бросили бомбу. Погибли не только полицейские чины, но и один из террористов.

После усиленной работы полиции и арестов из «Боевой организации» на свободе остались только Лора Бриллиант, Тютчев и Рутенберг.

Николай Тютчев – народник, выслан в Сибирь, после возвращения – один из организаторов партии «Народное право». Заключён в Петропавловку на два года, затем восьмилетняя сибирская ссылка. Там познакомился с эсерами. Вернувшись в Москву, вступил в «БО», принимал участие в подготовке покушения на Трепова. После взрыва в «Бристоле» он уехал за границу, где прожил до 1914 года. Вернувшись в начале мировой войны в Россию, отошёл от революционного движения. Умер в Ленинграде в 68 лет.

Азеф и подчинявшийся ему Савинков начинают готовить новые покушения. Они в это время за границей, в Россию ехать опасно. Азеф нацеливается на убийство Трепова, Савинков подбирает группу для покушения на киевского генерала Клейгельса. В неё вошли Мария Школьник, Шпайзман, Зильберберг с женой. Но дело сорвалось. Метальщики Школьник и Шпайзман испугались.

В 1906 году Маня Школьник и Арон Шпайзман совершили покушение на черниговского губернатора Хвостова. Одна бомба не разорвалась, другая губернатора ранила. Шпайзмана казнили. Школьник приговорили к 20 годам каторги.

Теперь о Савинкове. В революционном движении он с юных лет. Впервые арестован в 1897 году. С 1903 года – он член партии эсеров, участник разных терактов. В 1906 году приговорён к смертной казни, но бежал. В 1914 году, как и Слётов, вступил добровольцем во французскую армию. После февраля 1917 года вернулся в Россию. При Керенском – комиссар одной из армий, потом помощник военного министра. В августе исключён из партии эсеров за критические выступления в её адрес. Савинков возглавил в 1918 году «Союз борьбы за родину и свободу», действовавший против большевиков, готовил подпольные организации и саботажи.

За границей Савинков продолжал борьбу с Советской властью. Его обманом заманили в Россию, и когда он нелегально появился в 1924 году на минских улицах, арестовали. Осуждён советским судом на десять лет. Выбросился или был выброшен из тюремного окна.

Несмотря на неудачи, работа шла полным ходом. Готовилось огромное количество взрывчатки и бомб для переправки в Россию.

Они шли через Болгарию в Батуми и Одессу.

Деньгами партия обладала большими. Они составлялись из пожертвований либеральной интеллигенции, из средств богатых членов партии, из денег, добытых экспроприацией. По словам Савинкова, из Америки через члена «Финляндской партии активного сопротивления» Циллиакуса ЦК партии был передан миллион франков. Постоянно отпускало деньги японское правительство.

За границей настаивали на скорейшем вооружении масс в России. Для этого создали группу во главе с Рутен-бергом: техники Горинсон и Гершкович и фельдшерица Севастьянова, стрелявшая позже по постановлению «БО» в московского генерал-губернатора Гершельмана. Её казнили в декабре 1907 года.

Эта группа должна была приискать в Петербурге квартиры для хранения оружия, получить транспорт бомб от армянской партии «Дашнакцутюн» и намечать будущих боевиков.

Все шло к вооружённому восстанию. В апреле в Женеве собрались представители эсеров, «Польской социалистической партии», «Армянской революционной федерации», «Финляндской партии активного сопротивления», «Белорусской социалистической громады», «Латышского социал-демократического союза» и «Грузинской партии социалистов-федералистов-революционеров». Все соглашались в одном – необходимо поднять вооружённое восстание, цель которого – «полное переустройство современной Российской империи на демократических республиканских началах, на основе всеобщей, прямой, равной и тайной подачи голосов».

Неблагополучие в стране прямо выпирало. Царствование Николая II началось с крови. Привлечённые дармовой колбасой, конфетами, пряниками и эмалированными кружками с царским вензелем, на Ходынское поле повалили толпы. В давке погибло 1389 человек.

9 января 1905 года. Здесь уже тысячи убитых и раненых: женщины, дети, старики. Закрывшись в Царском Селе, царь записывал в своём дневнике:

«Тяжёлый день. В Петербурге произошли серьёзные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных частях города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело… Мама приехала к нам из города прямо к обедне. Завтракал со всеми. Гулял с Машей».

Сейчас видно, что Николай ничего не понимал в тогдашней ситуации. Да и вообще, мыслил он довольно плоскостно, был безвольным, нерешительным человеком.

Известный фабрикант Савва Морозов говорил:

«Царь – болван. Он позабыл, что люди, которых с его согласия расстреливают сегодня, полтора года назад стояли на коленях перед его дворцом и пели „Боже, царя храни“. Да, теперь революция обеспечена… Годы пропаганды не дали бы того, что достигнуто Его Величеством в один этот день».