Елена Прудникова - Двойной заговор. Тайны сталинских репрессий

Вопрос:Сообщили ли вы партийной организации или командованию об аресте за контрреволюционную деятельность Охотникова, с которым вы были тесно связаны вплоть до его ареста?

Ответ:Нет, я никому об этом не сообщил, так как не знал, что я должен это сделать. Я считал, что я вне подозрений и должен откровенно сказать, что когда узнал от жены Охотникова об его аресте, я намеревался обратиться с письмом к председателю ОГПУ, в котором хотел поручиться за честность Охотникова и его преданность партии и советской власти. Только когда я узнал, что он осужден, я решил, что он действительно виновен.

Вообще в то время (это было в 1933 г., до убийства тов. Кирова) я еще не придавал аресту Охотникова такого большого значения.

Вопрос:А об аресте троцкиста Дрейцера, с которым вы также были связаны вплоть до его ареста, вы сообщили кому-либо?

Ответ:Нет, я тоже никому об этом не сообщил.

Вопрос:Об аресте троцкиста Охотникова вы никому не сообщили по тем мотивам, что это было до убийства тов. Кирова и вы не придали этому значения, но ведь Дрейцер был арестован в 1936 году?

Ответ: Это моя ошибка.

Вопрос:Вы письмо ЦК ВКП(б) по всем парторганизациям, изданное после злодейского убийства тов. КИРОВА, читали?

Ответ: Да, читал.

Вопрос:Как же вы – член ВКП(б), командир РККА, не сделали для себя никаких выводов и продолжали быть связанным с троцкистами?

Ответ: Повторяю, что я сделал непростительную ошибку, но я утверждаю, что не знал, что Охотников и Дрейцер ведут троцкистскую работу.

Вопрос:Разве Дрейцер в последние годы не высказывал вам троцкистских взглядов?

Ответ:Наоборот, я утверждаю, что Дрейцер был честным членом ВКП(б), преданным линии партии.

Вопрос:Дело не в Вашей дружбе, а в том, что вы были связаны с Дрейцером и другим троцкистами, так как сами оставались троцкистом.

Ответ:Я отрицаю не только свою принадлежность к троцкистам после 1927 года, но и то, что был связан с кем-либо на троцкистской основе.

Вопрос:Именно потому, что Вы оставались троцкистом и после 1927 года, Охотников, Дрейцер и другие троцкисты вместе с Вами вели контрреволюционную работу.

Ответ: Я это категорически отрицаю.

Вопрос:Дрейцер дал исчерпывающие показания о своей контрреволюционной троцкистской деятельности до последнего времени и показал, что вы вместе с ним входили в троцкистскую организацию.

Ответ: Повторяю, что мне ничего не известно о контрреволюционной деятельности Дрейцера.

Вопрос:Ваши показания лживы, так как Дрейцер сам дал показания о том, что его свидание с Вами в Киеве было связано с деятельностью нелегальной троцкистской контрреволюционной организации, участником которой Вы являлись.

Ответ: Я это еще раз отрицаю.

Допрос прерывается.

Записано с моих слов, верно, мною прочитано Шмидт

Допросили:

Нас. секр. полит, отдела ГУГБ

Комиссар госбезопасности II ранга: (Г. Молчанов)

Зам. нач. секр. полит, отдела ГУГБ

Комиссар госбезопасности III ранга: (Г. Люшков)

Из протокола допроса от 28 июля 1936 г.

Вопрос:Вопреки предъявленным Вам на допросе от 9 июля и последующих допросах фактам, которыми Вы полностью изобличаетесь в троцкистской к.-р. деятельности, Вы упорно продолжаете это голословно отрицать. Намерены ли Вы, наконец, дать правдивые показания?

Ответ:Я уже говорил и повторяю: я ни в чем не виноват.

Вопрос:Мы предъявляем вам соответственное место из показаний С. В. Мрачковского от 19 июля с. г.: «Д. Шмидта я хорошо знаю как активного троцкиста, старого приятеля Е. Дрейцера по армии. В 1927 или 1928 гг. Д. Шмидт был привлечен Е. Дрейцером к троцкистской деятельности. Он вел активную троцкистскую работу на Северном Кавказе, где в то время был командиром одной из кавалерийских частей. Связь с нашей организацией через Дрейцера Шмидт поддерживал до последнего времени»…

Ответ:Показания Мрачковского о моей троцкистской работе в 1927 году я подтверждаю. Но принадлежность к троцкистской организации в последнее время я продолжаю отрицать.

Вопрос:Ваша тактика голословного отрицания фактов ни к чему не приведет. Мы предъявляем вам показания Е. Дрейцера от 2/VII с. г., которыми устанавливается, что во время вашей встречи с ним в мае 1935 года в Киеве между Дрейцером и вами была достигнута полная солидарность о необходимости организации террористических актов против руководителей ВКП(б).

Ответ:Это показание Дрейцера абсолютно неверно.

Вопрос:Вы не только одобрили террористические планы организации, но сами взяли на себя подготовку террористического акта против тов. Ворошилова.

Ответ:Это неправда.

(…)

Вопрос:Мы предъявляем Вам показания С. В. Мрачковского от 19.VII с. г.: «Е. Дрейцер мне докладывал, что им подготавливалось одновременно убийство Ворошилова, для чего должен был быть подготовлен

Шмидт Дмитрий. Предполагалось, что Шмидт убьет Ворошилова либо во время личного доклада Ворошилову, либо во время очередных маневров, на которых будет присутствовать Ворошилов». Ответ:Я продолжаю это категорически отрицать.

(…)

Шмидт (подпись)

Допросили:

Нач. секр. полит. отдела ГУГБ

Комиссар государств. безопасн. 2 ранга: (Молчанов)

Пом. нач. 1 отд. СПО ГУГБ

Капитан государств. безопасн. (Лулов)

Из протокола очной ставки между Дрейцером Ю. О. и Шмидтом Д. А. от 8-10 августа 1936 г.

(…)

Вопрос Дрейцеру:Что вы можете показать о характере вашей связи с Шмидтом в последние годы?

Ответ:Как я уже показывал, я с Шмидтом сохранил связь до последнего времени. Из систематического общения с Шмидтом и бесед с ним, мне известно, что Шмидт до последнего времени оставался на троцкистских позициях.

Вопрос Шмидту:Это показание Дрейцера вы подтверждаете?

Ответ:Нет, не подтверждаю. После моего отхода в 1927 году от троцкизма, я полностью разделял генеральную линию ВКП(б).

Вопрос Дрейцеру:Чем была вызвана эта ваша встреча с Шмидтом в мае 1935 года?

Ответ:Как я уже подробно показывал на предыдущих допросах, я, по заданию центра троцкистско-зиновьевской организации, вел подготовку террористического акта над Сталиным. В связи с тем, что вопрос о практической подготовке террористического акта над Ворошиловым, за отсутствием подходящих людей, не был решен, Мрачковский весной 1934 года поручил мне активизировать для этой цели мои связи в армии. В качестве подходящих кандидатур мы с Мрачковским наметили Шмидта и Кузьмичева, которые мне были известны как лица отошедшие от троцкизма формально, остающиеся на троцкистских позициях. В мае 1935 года мне представился формальный предлог для поездки в Киев, который я и использовал для встречи с Шмидтом. …Я сообщил