Елена Прудникова - Двойной заговор. Тайны сталинских репрессий

Нет, Германия есть Германия – с кадрами для будущей армии там все всегда в порядке. Куда труднее оказалось с вооружением. О том, чтобы развивать военную промышленность на территории Германии, не приходилось и думать – контроль победителей был слишком пристальным и всеобъемлющим. Тогда немцы придумали обходной путь – они стали вывозить капитал в другие страны, создавать там военные заводы. Заключались соглашения с испанскими, японскими, шведскими, швейцарскими фирмами, которые должны были производить и поставлять автоматическое оружие. В Голландии разместили заказ на производство подводных лодок.

Но все это не решало проблемы. Танк без танкиста – кусок железа. Танки с танкистами без стратегии и тактики – железный скот на бойне. Нужны были школы, нужны были полигоны – обучать кадры, разрабатывать стратегию и тактику новых родов войск, испытывать новейшую технику. Разместить все это в маленьких, насквозь просматриваемых европейских странах нечего было и думать. Надо искать что-то другое. Нужен мощный, неподконтрольный Антанте и заинтересованный в сотрудничестве союзник. И такой союзник нашелся на удивление легко.

Родился будущий «немецкий Лоуренс» в небольшом баварском городке Фрейзинг в семье архитектора, не то в 1885-м, не то в 1887 году. Дальше – типичный путь немецкого офицера, прямой, как ствол ружья. В 1912 году он командует взводом, одновременно изучая в Мюнхенском университете географию и геологию, – не правда ли, странное пристрастие для артиллериста? В то же время активно учит иностранные языки (в его досье значится, что он владел шестью языками). Очень скоро все объясняется – в 1913 году, еще будучи студентом, Нидермайер отправляется в «научную» экспедицию на Восток – в Иран, Аравию, Египет, Палестину, Сирию. Финансировала экспедицию Академия наук, а плодами ее пользовалось военное ведомство. Теперь стало ясно, к какой карьере готовил себя Оскар – это была карьера «человека в штатском».

В 1914 году Нидермайер появляется в Стамбуле, где к тому времени уже полно немцев. А в начале 1915 года под его руководством отправляется военно-дипломатическая миссия в Кабул. Отряд имел при себе двенадцать лошадей, нагруженных золотыми и серебряными монетами, и щедрый запас оружия. Главной задачей его было склонить на сторону Германии афганского эмира Хабибуллу.

Миссия удалась частично. Война активизировала и без того активную бандитскую жизнь Востока. Отряд потерял на границе золото, а вместе с ним и рычаги влияния на Хабибуллу, и своего нейтралитета эмир так и не нарушил. Однако немцам все же удалось поднять против англичан пуштунские племена – они сковали до 80 тысяч британских солдат, так и не попавших на основные фронты мировой войны.

Окончив работу в Афганистане, глава миссии вернулся домой, где был принят кайзером Вильгельмом, «кажется, чего-то удостоен, награжден и назван молодцом». И зачислен на работу в генеральный штаб. Потом было поражение в войне, ликвидация генштаба, сокращение армии. Однако Нидермайер удержался на плаву. В 1920 году он становится адъютантом тогдашнего военного министра Гесслера. Но его ждет и другая работа – не зря он тратил силы на изучение этого немыслимого русского языка. Вскоре, по указанию самого генерала Ганса фон Секта, с которым они познакомились еще в Турции и чьим личным порученцем капитан одно время был, Нидермайер, как доверенное лицо генерала, вплотную занялся реализацией советско-германских договоренностей о сотрудничестве.

…Итак, летом 1921 года в советской миссии в Берлине появился новый сотрудник по фамилии Нейман. Чем он занимался, никто не знал, да и вообще мало кто знал о его существовании. Это никого не удивляло – уже тогда советские представительства за границей вовсю использовались в целях, никакого отношения к дипломатии не имеющих, и лучше было не задавать лишних вопросов по поводу людей, время от времени появляющихся в представительских коридорах. Вскоре он отправляется в Москву, где, после недолгого отдыха, сразу попадает на прием не к кому-нибудь, а к самому народному комиссару по военным и морским делам, председателю РВС республики товарищу Троцкому.

В начале 1922 года Нейман снова наносит визит в Москву, потом еще и еще, в компании с самыми разными людьми, офицерами и штатскими специалистами. Он занимается размещением военных заказов, созданием военных школ, не брезгует и разведкой, достаточно успешно поставляя в Берлин информацию о положении в партии и стране, об РККА и нашей оборонной промышленности. Вскоре его назначают начальником службы генштаба по русским вопросам. Незаметный военный чиновник, всего-то в чине капитана, он держит в руках все нити сотрудничества двух государств-изгоев послевоенной Европы.

Кроме выполнения своих прямых обязанностей, Нидермайер поддерживает тесные связи и с советской разведкой. Настолько тесные, что кое-кто напрямую считает его советским агентом. Формирующаяся разведка РККА не пропускала ни одного человека из тех, что могли бы стать потенциальными источниками ценных сведений. Самым естественным образом попал в поле зрения этого ведомства и Оскар фон Нидермайер. Тем более, что вскоре по приезде в столицу он лично познакомился с Яном Карловичем Берзиным, руководителем Разведуправления Штаба РККА, как тогда называлась военная разведка.

Взаимоотношения спецслужб – отдельная и очень интересная тема. У них своя корпоративная солидарность, своя этика, свои интересы. Нидермайер охотно согласился сотрудничать с нашей разведкой, предложив снабжать Москву информацией – правда, не о работе германского генерального штаба и, тем более, абвера, а почему-то о политике Англии на Ближнем Востоке. Ну да ладно, Англия так Англия, и то хорошо… Позднее он повторил свое предложение уже лично Ворошилову.

Что-то у них тогда, по-видимому, не срослось, потому что в 1936 году, по приказу того же наркома Ворошилова, 4-е управление Генштаба (все та же военная разведка, просто название другое) дало задание советнику советского посольства в Германии Александру Гиршфельду… завербовать Нидермайера. Вербовка прошла просто на удивление гладко. Немец согласился информировать Москву, и даже презрительно отказался от предложенных ему 20 тысяч марок. Он получил кличку «Нибелунген» и впоследствии исправно снабжал наших сведениями о настроениях в германских «верхах». Но с ростом русофобии в Германии от встреч стал уклоняться и вскоре совсем пропал из поля зрения нашей разведки до 1939 года, когда оказался в числе гостей на приеме в посольстве СССР. Его снова попытались завербовать, однако на сей раз тщетно, «профессор Берлинского университета по военным наукам», как он значился в списке гостей, отделался парой вежливых фраз, однако ни на какие контакты не пошел. (Насчет профессора – это не камуфляж. Действительно, после отъезда из СССР Нидермайер занимается преподавательской деятельностью.)