Барбара Картленд - Таинство любви сквозь призму истории

Жорж Санд не была лесбиянкой, но считала мужчин покорными рабами, пока они не удовлетворят свои желания, после чего становятся грубыми деспотами, интересуясь только собственным удовольствием. В романе «Лелия» она так описывает спящего мужчину:

«Я почувствовала какую-то незнакомую лихорадочную жажду, не утолимую никакими объятьями… Он казался мне столь прекрасным… Порой я в мечтах уношусь вместе с ним и тогда утопаю в потоках неописуемого сладострастия… Но он пробуждается, и счастье мое улетает. Я вновь вижу мужчину, грубого, жадного, как дикий зверь, содрогаюсь и убегаю. Но он меня преследует, требует расплатиться за прерванный сон и выжимает из доведенной до обморока, полумертвой женщины свои дикие удовольствия до последней капли».

Первый роман принес ей известность. Взяв мужское имя, она одевалась в мужской костюм, курила сигары, но оставалась измученной, бешеной женщиной-нимфоманкой. Двадцатитрехлетний Альфред де Мюссе увез ее в Венецию, но заболел, и она изменила ему с посещавшим его врачом.

Двадцатисемилетний Фредерик Шопен был помолвлен с польской девушкой, но Жорж Санд соблазнила его.

«Что говорят ее глаза, – писал он в дневнике, – вопрошающие глаза, полностью сосредоточенные на мне. Она учится играть на фортепьяно, взгляд ее словно поток огня… мое сердце в плену… Она любит меня… Аврора – какое прекрасное имя».

Это было за десять лет до того, как Шопен наконец бежал от ее сексуальных домогательств. Назойливость Авроры и их перебранки подорвали его физическое и душевное здоровье.

На более раннем этапе любовного романа Жорж Санд и Шопен провели на Майорке несчастную зиму, шокируя щепетильное местное население. Она писала: «Еще месяц, и мы умрем в Испании. Шопен – от меланхолии и отвращения, я – от злости и возмущения».

Испания в XIX в. как магнитом притягивала путешественников. Француз маркиз де Кюстин говорил, что нашел там последнее прибежище романтической страстной любви.

«Во Франции любовь – интрига, беседы, суета; в Испании – блаженство; здесь все – результат неожиданных и внезапных связей, все происходит невольно, от первого соблазна чувств до вершины счастья. Любовь – жизнь для тех, кто нашел ее в Испании».

Любовь в Испании следовало воспевать. Сочинялись coplas на каждый случай, для каждой ситуации. Вот язвительный coplas из Галисии:

Один андалузский coplas еще циничнее: «Брак – что дыня, из сотни сладка лишь одна».

В Мадриде и Севилье любовь развивалась по общим романтическим правилам. Совершались бесчисленные самоубийства, ежедневно разыгрывались мелодрамы.

Хосе де Ларра, застрелившийся в двадцать семь лет из-за любви к женщине, писал:

«Есть тираническая любовь, которая убивает; любовь, которая, точно молния, губит сердца, где зажглась».

Даже религиозные образы подверглись влиянию пола. Генри Инглис, побывавший в Севилье в 1831 г., рассказывал, как две участвовавшие в религиозной процессии статуи – Девы Марии и святого Иоанна Крестителя, – одетые в лучшие и самые пышные наряды, пришлось раздеть из-за проливного дождя. Дождь не прекращался, и было решено оставить их на ночь в соборе.

Кто-то спросил: «А можно ли оставлять вот так, без всего?»

Послали за канониками. Один сказал: «Не следует оставлять Ее наедине со святым Иоанном». Другой изрек: «Подожги коноплю, и появится дьявол, чтобы раздуть огонь».

Тогда отправили послание генерал-капитану с требованием прислать стражу с факелами, которая последила бы до утра за Девой и святым Иоанном.

Во второй половине века во всей Европе бушевали многочисленные сексуальные конфликты и скандалы.

В Баварии король лишился трона из-за любви к женщине. Он был не первым и не последним.

Лола Монтес, уроженка Лимерика, – одна из самых восхитительных в мире авантюристок. Ее отец был ирландцем, мать – испанского происхождения, и она обрела ошеломляющую красоту, сочетавшую черты обоих.

Она бежала с армейским офицером, бросила его, стала не слишком преуспевающей танцовщицей, через своих любовников добилась ангажементов в Брюсселе и Варшаве, где в двадцатишестилетнем возрасте напоминала критикам Венеру Книдскую.

После визитов в Гаагу и Санкт-Петербург – где ей, всегда любившей правителей, понравился царь Николай I, от которого она приняла тысячу рублей, – Лола уехала в Баварию.

В 1846 г. король Людвиг I как-то утром давал аудиенцию в своем дворце в Мюнхене. Он получил от Лолы петицию с просьбой ее принять, но она, не дожидаясь разрешения, прорвалась мимо стражи и предстала перед королем.

Людвиг оглядел Лолу, восхитился ее фигурой, но не поверил в ее подлинность. Та каким-то образом прочла в его взгляде сомнение, выхватила стилет и одним быстрым ударом распорола на себе платье от шеи до талии.

«Я был околдован», – признавался потом король.

Но экстравагантное поведение Лолы и ее требование об увольнении католиков, профессоров Мюнхена, проявлявших враждебность к ней, вызвало студенческие протесты, и она уговорила короля закрыть университет.

Через два дня в городе поднялся мятеж. Король под давлением вынужден был подписать распоряжение о ее немедленной высылке из страны, а вскоре после этого ему пришлось отречься от трона.

Людвиг успешно правил страной двадцать три года и бросил все ради того, чтобы женщина на шестнадцать месяцев стала диктатором. Его поведение позволило амбициозной Пруссии силой оружия подчинить себе слабое королевство.

Если б он мог заглянуть вперед, разглядел бы тут первый зловещий шаг к событиям, превратившим германского орла и германскую свастику в символы разрушения и террора во всей Европе.

В январе 1889 г. в Австрии произошло сенсационное самоубийство великого князя Рудольфа, сына и наследника императора Франца-Иосифа. Князь был психопатом и наркоманом. Женившись на бельгийской принцессе, он постоянно пылал страстью к какой-то другой женщине и глубоко погряз в политических интригах.

Хорошенькая семнадцатилетняя девушка, баронесса Мария Вецера, безумно влюбилась в него, и он увез ее в свой охотничий домик в Майерлинге.

На следующее утро камердинер, постучав в спальню Рудольфа, не получил ответа. Когда дверь взломали, тридцатилетнего наследника престола обнаружили на кровати с разбитым черепом. Рядом лежала обнаженная Мария Вецера, вся в крови.

Императорское семейство решило погасить скандал. Тело Марии одели, и двое придворных отнесли его в экипаж, перевезя ночью на соседнее кладбище.

Никто в то время не знал правды о происшедшем. Одно за другим последовали сообщения о кончине Рудольфа от сердечного приступа, о том, что он стал жертвой случайного выстрела, и о том, что он покончил с собой.