Барбара Картленд - Таинство любви сквозь призму истории

Это, конечно, неплохо, но беда заключается в том, что мужчина до сих пор считает себя охотником, тогда как на самом деле он – дичь. Несмотря на эмансипацию, мы ни на йоту не продвинулись от утверждения Байрона, что любовь составляет все существование женщины.

С пятнадцатилетней девочкой, приехавшей из далекой деревни на севере Шотландии на работу в Хертфордшир, откровенно беседовал работодатель, рассказывая о подстерегающих в городе опасностях.

«О, обо мне не беспокойтесь, – неожиданно заявила она, – здесь можно пойти в кино, по магазинам, а дома нам, кроме мальчиков, не о чем думать».

Когда современную девушку спросили, о чем она думает во время работы, она удивилась и честно призналась:

«Наверно, о мужчинах. Или, скорей, об одном мужчине в данный момент».

Потом помолчала и жалобно добавила:

«Не пойму, к чему вы клоните? А о чем мы еще должны думать?»

Пока мужчины могли контролировать и подавлять женщин с их сексуальными инстинктами, заставляя чувствовать себя существами низшего порядка, они имели возможность сохранять превосходство, самовлюбленно считая себя идолами.

Но современный мужчина спустился на землю. Надевая клеенчатый фартук, помогая мыть посуду, он часто становится квартирантом в собственном доме, лишается пола, потому что жена презирает его, как неопытного любовника.

Какое будущее ждет подобные пары и молодых людей, которые только силой могут удержать неустанно их преследующих «дружков» и «подружек» на месте? Конечно, действительность может обратить в прах любые пророчества и предположения.

Английские пуритане, первые американские поселенцы с их строгой моралью устанавливали жесткий режим, потому что мужчин было больше, чем женщин. Счастливым мужчинам приходилось беречь своих жен, неудачников предупреждали держаться подальше.

Моральные устои расшатывались, когда огромное число мужчин отсутствовало, как во время войны или после войны, когда половина мужского населения оказалась искалеченной. В результате мужчины могут устанавливать свои сексуальные стандарты, а женщины, потеряв преимущество малочисленности, мало что могут сделать.

Им остается одно – вечное стремление к стабильности сексуальных отношений. Всем женщинам хочется найти любимого мужчину, все влюбленные женщины хотят верить, что любовь их продлится вечно.

Что бы ни доказывали в этом веке исследователи вроде Кинзи, женщины по-прежнему убеждены, что предназначены для одной любви, для одного мужчины, или, говоря словами незабываемой песенки 30-х гг.:

Может быть, время от времени это кажется непрактичным и не соответствующим истине, но женщина продолжает верить и надеяться, что в следующий раз все будет иначе…

Пусть мужчины отрицают любовь, романтизм, осмеивают сантименты. Сейчас модно признавать реальным один секс, а все остальное – банальность, но женщины считают иначе.

«Любовь – чепуха, – писала Гарриет Ван Хорн. – И все-таки в глубине души все мы знаем, хотя так легко отрицаем, что любовь для молодых и старых – последнее прибежище».

Предсказывают, что женщины-политики, вошедшие в мужские европейские парламенты, окажутся на переднем фронте борьбы за запрещение проституции, так что новая женщина нашего времени, возможно, направит свое растущее влияние на упорядочение секса.

Но я уверена – женщины постараются также вернуть романтику. Ибо женщины знают, что именно им выпадают страдания в мире, где в популярных развлечениях садизм берет верх над сентиментальностью, где похоть волнует больше, чем любовь, а к физической близости относятся небрежно.

Можно с оптимизмом смотреть на будущее любви. Моногамия стала последним экспериментом после всех других опробованных и признанных нежеланными схем. При всех ее недостатках она, может быть, остается самым успешным экспериментом во всей истории человечества. Миллионы и миллионы мужчин и женщин приходили к выводу, что это проблеск совершенства в несовершенном мире.

Возможно, греческая легенда о единственном человеческом существе, способном стать идеальным возлюбленным для другого человеческого существа, в конце концов справедлива.

Так это или нет, каждому мужчине и каждой женщине нужна и желанна:

Мид Маргарет – американский антрополог и этнограф. (Здесь и далее примеч. перев.)

Первое послание к коринфянам святого апостола Павла, 7. 9.

Линга-фаллос – основной символ бога Шивы, которого два Других представителя божественной триады, Вишну и Брахма, признали величайшим из богов.

Кама – Древнеиндийской мифологии бог любви, изображался юношей, , сидящим на попугае (воробье) с луком и стрелами.

Кинзи Альфред (1894-1956) – зоолог, автор исследований сексуального поведения американцев (мужчин и женщин), Доклад которого «Сексуальное поведение самца человека», опубликованный в 1948 г., положил начало «сексуальной революции».

Фромм Эрих (1900-1980) – американский психолог и социолог, один из главных представителей неофрейдизма.

Леандр – в греческой мифологии возлюбленный жрицы Геро. Каждую ночь Леандр переплывал пролив Геллеспонт на свет зажигаемого ею маяка. Когда Леандр утонул, Геро в отчаянии бросилась в море.

Аристипп из Кирен (2-я пол. V – начало IV в. до Р. X.) – ученик Сократа, один из родоначальников гедонизма, провозглашающего наслаждение высшей целью и главным мотивом человеческого поведения.

Люблю, любишь, любит (лат.).

Хикки Уильям (1749-1830) – английский писатель, автор занимательных «Мемуаров».

Эта и последующие цитаты из Ювенала: Сатира шестая/Пер. Д. Недовича и Ф. Петровского.

Промискуитет – ничем не ограниченные отношения между полами в отсутствие каких-либо норм брака и семьи.

Ростра – трибуна на Форуме Древнего Рима, украшенная носами кораблей, захваченными у неприятеля.

Приап – античное божество производительных сил природы, отождествлявшееся в Риме с Мутуном Т и т и н о м.

Коннахт – древнее королевство в Ирландии.

Бонифаций – имя девятого Римского Папы.

Конкубинат – в римском праве фактическое сожительство мужчины и женщины без заключения брака.

Мап Вальтер (1140-1204) – капеллан при дворе английского короля Генриха II, автор сборника развлекательных и сатирических историй «О забавных разговорах придворных».