Хайнц Хене - Черный орден СС. История охранных отрядов

Олендорф распорядился, чтобы ни один из его подчиненных даже не подходил в одиночку к своим жертвам. Экзекуции должны были проводиться только по приказам начальства и коллективно, чтобы исключить у карателей чувство личной вины. Он запретил и одиночную стрельбу, дабы не вызвать беспорядочную расправу, «Заботы» эти не имели, естественно, ничего общего с гуманностью. С большой неохотой Олендорф использовал впоследствии газовые машины, чтобы не вызывать у своих солдат дополнительных психологических эмоций: ведь трупы в них оказывались в дерьме, с искаженными лицами и в неестественных позах.

Командир оперативной группы С Отто Раш каждого из карателей повязывал коллективной ответственностью за убийства. Пролитая кровь должна была стать средством, которое сплачивало бы их. Поэтому у него на казнях постоянно присутствовал весь состав подразделений.

Не был обойден ни один психологический трюк, чтобы облегчить палачам их работу. Взять хотя бы языковую терминологию: слово «убийство» не употреблялось. Его заменяли такие выражения, как «особая акция», «особое обращение», «исключение», «чистка», «переселение» и «приведение в исполнение». Пропаганда постоянно талдычила, что евреи – не люди. Их называли не иначе как «вредителями» или «паразитами».

Американский историк Рауль Хильберг, внимательно проанализировавший деятельность оперативных групп, отмечал, что существенной частью операций но уничтожению людей было «психологическое обоснование и оправдание» этой деятельности. Будто бы это вызывалось необходимостью не допустить возникновения эпидемий и воспрепятствовать сотрудничеству евреев с противником. В Прибалтике евреев ликвидировали за «нападки» на вермахт, в Ново-Украинке – за «некоторые перегибы и крайности», в Киеве – «за поджоги», в других местах – за «оппозиционный дух».

«В России, – оправдывался Гиммлер в 1942 году в своем послании итальянскому диктатору Бенито Муссолини, – нам приходилось расстреливать значительное число евреев – как мужчин, так и женщин. Не только женщины, но и подростки были там информаторами и связниками партизан… К тому же евреи повсюду инициировали саботаж, вели разведывательную и подрывную деятельность, организовывали банды».

Тезис о том, что все евреи – партизаны, получил свое распространение уже в начале 1942 года. Это позволяло не только затушевывать расправу над евреями, проводимую оперативными группами, но и привлекать к этому в отдельных случаях подразделения вермахта.

Поскольку командование сухопутных войск нередко использовало оперативные группы для выполненной чисто военных задач (уничтожение рассеянных и попавших в окружение подразделений противника), то между войсковыми командирами и представителями Гейдриха с самого начала установились хорошие отношения, Так, руководство оперативной группой А считало, что контакты с 4-й танковой армией носят «тесный и сердечный характер». Паника среди евреев и начавшиеся боевые действия партизан побудили военных обращаться за помощью к оперативным группам. В сентябре 1941 года командование 17-й армией попросило оперативную группу навести порядок в Кременчуге, поскольку там неизвестными злоумышленниками трижды выводился из строя кабель дальнепроводной связи. В августе начальник службы тайной полевой полиции 30-го корпуса капитан Кремер потребовал выделить ему в помощь подразделения оперативной команды, так как он получил сведения о готовящемся нападении евреев в украинском городке Кодыма на немецкие войсковые части.

Ликвидация евреев казалась некоторым военным (естественно, не всем) не таким уж противоправным явлением. Так, генерал-фельдмаршал Вальтер фон Райхенау в приказе по своей 6-й армии указал: «Солдаты, носители великой народной идеи, должны с пониманием относиться к необходимости осуществления строгой, но справедливой кары по отношению к еврейским недочеловекам».

А командование 17-й армии распорядилось в случае проведения актов саботажа в ее тылах, сокрытия зачинщиков и исполнителей расстреливать евреев, в первую очередь комсомольцев. Оперативная группа А в этой связи докладывала, что подразделениями группы армий «Центр» по состоянию на декабрь 1941 года было ликвидировано 19 000 партизан и преступников, в большинстве своем евреев.

Армии Адольфа Гитлера, воевавшие в России, использовали в своей практике и концентрационные лагеря. Например, командир 30-го корпуса в качестве противодействия партизанам применял взятие заложников, которые содержались в концентрационном лагере. Такие лагеря были образованы при 124-м пехотном полку в Кучук Мускомии, при 266-м пехотном полку в Вармутке и при 72-м мотопехотном батальоне в Форосе.

Военный комендант Джанкоя, опасаясь вспышки эпидемии в подчиненном ему концлагере, потребовал, чтобы оперативная группа Д совместно с подразделением тайной полевой полиции ликвидировала всех находившихся в лагере евреев.

Подобные требования и просьбы носили столь частый характер, что штурмбанфюрер СС Линдов из главного управления имперской безопасности воскликнул с возмущением: «Гестапо – это не палач для вермахта».

Чем более разворачивалась партизанская война против немецких оккупантов, тем чаще обращались военные за помощью к руководству оперативных групп. Когда начальник генерального штаба сухопутных войск Гальдер проводил совещание с командующими армий в Орше в декабре 1941 года, он услышал ряд одобрительных отзывов об оперативных группах, типа: «Эти люди для нас дороже золота, так как обеспечивают пути подвоза и снабжения войск, что позволяет нам не отрывать на эти цели войсковые подразделения».

Оперативная группа А была первой, выступившей на борьбу с партизанами, когда они были обнаружены в конце сентября 1941 года в районе Ленинграда. Командир этой группы Шталеккер сосредоточил там основную ее часть и сам пал в начале марта 1942 года в одной из схваток с партизанами. Гиммлер тут же использовал появившуюся возможность истребления евреев под лозунгом борьбы с партизанами.

А Гитлер еще в июле 1941 года сказал: «Эта партизанская война имеет и свои преимущества, так как позволяет нам уничтожать все, что только противостоит немцам».

Шеф СС замаскировал армию своих карателей под видом антипартизанских подразделений, назвав их официально «подразделениями по борьбе с бандами». Оперативные группы превратились в стационарные управления полиции безопасности. Их подчинили Бах-Залевскому, назначенному начальником подразделений по борьбе с бандами. Он же получил в свое распоряжение и пять полков полиции общественного порядка, а также местную милицию. К концу 1942 года в его отрядах насчитывалось 14 953 солдата и 238 105 сотрудников вспомогательной полиции.