Владимир Шигин - Мифы и правда Кронштадтского мятежа. Матросская контрреволюция 1918–1921 гг.

Имея на завершающем этапе Гражданской войны «не отомщенные» огромные потери и далеко не соответствующие успехам красноармейцев боевые результаты, матросы жаждали «реабилитироваться» после изгнания П. Н. Врангеля из Крыма. В Крыму они активно пошли на привычные чекистские и комендантские должности, на которых у них открылось широкое поле деятельности. Так, комендантом Крымской ЧК стал И. Д. Папанин. Он писал о своей деятельности: «Я проводил облавы, обыскивал подозрительные дома, выезжал в крымские леса с отрядами ЧК ловить белобандитов, экспроприировал ценности у богатеев, которые не успели эмигрировать. В меня стреляли, и я стрелял. Иногда со злостью думал, что на фронте было легче и проще. И ночью, и днем мы жили, как на передовой, спали, не раздеваясь. Нередко пальба начиналась под окнами ЧК. Утром составлялась грустная сводка: убийств – столько-то, грабежей, краж со взломом – столько-то, похищено ценностей – на столько-то. Почти все чекисты жили на конспиративных квартирах, периодически их меняя». Эта картина отличается от хорошо известного ныне факта (о котором упоминает И. Д. Папанин, но как о второстепенном явлении) о массовых расстрелах оставшихся врангелевских офицеров, рассчитывавших на амнистию и явившихся на объявленную регистрацию. Всего в ноябре – декабре 1920 года было расстреляно около 50 тысяч человек. В числе этих жертв было также много селившихся в Крыму после выхода в отставку офицеров, особенно – флотских, и разного рода чиновников. Очевидно, наличие перспективы расстрела и вызывало значительную часть ожесточенного сопротивления обреченных «белобандитов», в борьбе с которыми матросы-чекисты проявляли героизм.

Особой жестокостью отличалась месть начальника Керченского укрепленного района (являвшегося в октябре 1920 года в Мариуполе комендантом) И. Д. Сладкова. Он прибыл в Керчь с отрядом матросов, немедленно объявил регистрацию всех бывших офицеров и их семей, после чего в Восточном Крыму развернулась вакханалия массовых расстрелов. И. Д. Сладков с матросами формально были подчинены назначенному в декабре 1920 года командующим Морскими силами Черного и Азовского морей Э. С. Панцержанскому, но действовали автономно от него. Военспецы штаба Э. С. Панцержанского сами были деморализованы расстрелами, предпочитали ночевать в штабе или на кораблях, чтобы ночью «дуриком» не попасть в «штаб Духонина».

Непосредственно руководил расстрелами Особый отдел оставшейся в Крыму 4-й армии. В эту армию влилась партизанская армия матроса-анархиста А. В. Мокроусова.

Несмотря на то что свой план уничтожения руками белых наиболее активной части революционных матросов Л. Д. Троцкий практически воплотил в жизнь, ранний лед на Азовском море не дал ему довершить задуманное до конца и добить последнюю когорту «альбатросов революции». Очень скоро Троцкий об этом еще не раз сильно пожалеет.

Значение разгрома Морской дивизии выходило далеко за рамки поражения обычного соединения Красной армии, и сила слухов о «предательстве», «происках врагов» и т. п., которые нередко сопровождали поражения, тогда была неизмеримо выше. Как позднее правомерно вспоминали моряки Морской дивизии: «Здесь собрались со всех концов России «ветераны» с разных морей и флотилий Красной, закалённой в боях Гвардии, которая первая подняла знамя Великой Октябрьской революции». Таким образом, вместе с дивизией оказалась в значительной степени разгромленной гвардия Октября (здесь представляется правомерным именно такое определение, а не «краса и гордость революции»). Возник вопрос, как получилось, что цвет флота оказался сведенным в положение одной из многих дивизий Красной армии и соответственно получил возможность быть уничтоженным разом. Естественный ответ, что такие политические последствия гибели дивизии не предвиделись, представляется недостаточным. Безусловно, правомерно встречающееся в литературе объяснение причин поражения «революционным фактором»: в соответствии с традициями матросских отрядов начала Гражданской войны должности командиров рот и взводов занимали матросы, многие из которых не имели опыта пехотного строя. Ведь характер боев с П. Н. Врангелем в 1920 году, в которых весьма заметно применялись авиация и танки, уже далеко отличался от 1918 года с его «эшелонной» и «пароходной» войной. Но все же в главном такое объяснение может увести в сторону.

Организационно не слаженная, почти не обученная сухопутному бою, Морская экспедиционная дивизия, ценой огромных потерь, около месяца сдерживала отборные части белой армии, дав возможность организованно отойти потерпевшим поражение частям 13-й армии и их последующему контрнаступлению. Увы, тысячи жизней своих товарищей, которые матросы положили на алтарь революции, не стали их последней жертвой во имя ее.

До кронштадтских событий, от которых содрогнется вся страна, оставалось каких-то полтора месяца…

К началу 1921 года, несмотря на окончание Гражданской войны на европейской территории, внутреннее положение Советской страны оставалось чрезвычайно тяжелым. Народное хозяйство было разорено империалистической и Гражданской войнами, иностранной военной интервенцией. Продукция крупной промышленности сократилась в 1920 году по сравнению с довоенным временем почти в семь раз. В критическом состоянии находилась металлургия: чугуна выплавлялось только 3 % от довоенного производства, угля добывалось в три раза меньше, нефти – в два с половиной раза; производство хлопчатобумажных тканей сократилось в двадцать раз. Из-за отсутствия топлива и сырья стояло большинство предприятий. Население страны испытывало острую нужду в самых необходимых промышленных изделиях.

Резко сократилась численность рабочего класса – социальной основы пролетарской диктатуры, которая составляла меньше половины его довоенной численности. Квалифицированные рабочие из голодающих городов массами уходили в деревню, где могли хоть как-то обеспечить себя продуктами первой необходимости. Хозяйственная разруха в промышленности усугублялась расстройством транспорта. В тяжелейшем положении оказался железнодорожный транспорт. В конце 1920 года к руководству транспортом пришел Л. Троцкий. Его авантюризм, пренебрежение к массам еще более ухудшили положение на железных дорогах. Троцким был издан приказ, согласно которому работники железных дорог были милитаризированы, а роль их профсоюзов практически сведена к нулю. Это едва ни привело зимой 1920/21 года железнодорожный транспорт к полной катастрофе.

Троцкисты утверждали, что «милитаризация хозяйства» составляет магистральный путь советской экономики. Троцкистская политика пресловутого «завинчивания гаек» самым вредным образом сказалась на положении в народном хозяйстве, пагубно повлияла на моральное состояние рабочих, особенно транспортников. Красноармейцы, рабочие и крестьяне сгонялись в так называемые Трудовые армии, в которых должны были трудиться за кусок хлеба.