Николай Платошкин - Че Гевара

Алейда любила исторические романы, и Че советовал жене начать изучать в университете историю. Когда его назначили в 1961 году министром промышленности, он уже рекомендовал Алейде взяться за изучение экономики. Но у нее не было времени на университет — «пошли» дети.

Алейда и Че могли спорить по политическим вопросам. После возвращения из Китая Че восторгался тамошними коммунами, как ячейками коммунистического общества. Алейда посетила Китай в 1961 году в составе делегации Федерации кубинских женщин и была неприятно поражена нищетой, царившей в этих «ячейках».

Че был классическим однолюбом именно потому, что уважал женщин и не мог себе представить, что их чувство можно бессовестно обмануть. Когда красивые женщины на приемах или иных общественных мероприятиях пытались обратить на себя его внимание, он всегда отходил в сторону, не поощряя знакомства. А один раз на приеме он при всех отругал одну молодую девушку, пытавшуюся с ним флиртовать.

Че терпеть не мог проституток, считая, что женщина должна быть гордой и скорее обязана умереть от голода, чем отдаваться за деньги. Например, ему очень понравилась Прага — Че всегда любил памятники истории, которым так богата чехословацкая столица. Но как только он увидел в отелях праздношатающихся женщин с явными намерениями, его позитивные впечатления сменились негативными.

Такие взгляды были довольно странными на Кубе, стране легких нравов, где мужчины открыто хвалились своими любовницами, а жены о них обычно знали.

Че так и не стал кубинцем, если судить по повседневным привычкам. Он не любил праздников и шумных застолий, а зажигательным карибским ритмам предпочитал танго (хотя музыкальным слухом так и не обзавелся). Кофе он пил, но больше всего на свете любил аргентинский чай мате. Он частенько критиковал кубинский менталитет за известную расхлябанность и безалаберность. Но при этом Че не отделял себя от своей новой родины. Даже критикуя недостатки, он всегда говорил «мы, кубинцы…».

Будучи аскетом по своим революционным убеждениям, Че любил обычный скромный домашний комфорт.

Он вставал обычно в 9 или 10 часов утра (так как работал до поздней ночи или скорее раннего утра), выпивал приготовленную женой чашку сладкого черного кофе и проглатывал молочный пудинг — свое любимое блюдо. Он любил сидеть за столом, наблюдая, как Алейда готовит завтрак. Только с ней он приобрел домашний очаг, которым очень дорожил, понимая, что скоро его не будет. Пока жена хлопотала на кухне, он пил газированную воду из своего любимого зеленого стакана. Для кофе у него тоже была своя любимая, привычная кружка.

Жила семья очень скромно, и это была не показуха, а искренние убеждения Че и Алейды. В новом справедливом обществе руководители должны показывать пример всей своей жизнью, а не только речами на митингах.

В 1962 году на Кубе были введены карточки и нормы снабжения населения основными продуктами. Как-то один из служащих министерства промышленности пожаловался Че, что нормы невысокие. Министр совершенно искренне удивился — ему и его семье вполне хватало. Тогда служащий «просветил» Че — он, как министр, получает еду по специальным повышенным нормам. Че очень удивился, немедленно разобрался в ситуации и приказал больше никогда не приносить ему дополнительный паек.

Один из друзей подарил Че часы с золотым браслетом. На следующий день он с удивлением увидел на команданте подаренные часы, но уже с кожаным ремешком. Че с гордостью продемонстрировал другу расписку о том, что Эрнесто Гевара сдал золотой браслет в Фонд индустриализации Кубы.

До Че дошли слухи, что его супруга семь раз появлялась на различных приемах в одном и том же платье, что, мол, не очень хорошо для престижа Кубы. Когда он спросил об этом Алейду, та поправила мужа — она носила это платье не семь, а восемь раз. Ведь это было единственное платье в ее гардеробе, подходившее для периода беременности.

Когда Че отправлялся в октябре 1960 года в свою поездку по социалистическим странам, Алейда была беременна. Че был убежден, что у него будет сын. Он хотел порвать с латиноамериканской традицией и не называть первенца в честь отца — Эрнесто. Они с женой уже определили другое имя — Камило, в честь лучшего друга Че, трагически погибшего Камило Сьенфуэгоса. Из Китая Че прислал Алейде телеграмму, что, если родится дочка, он выбросит жену с балкона. Тем не менее так и произошло, и малютке не давали имени до возвращения отца — ведь никаких предварительных договоренностей между Че и Алейдой на счет девичьего имени не было.

Получив известие о рождении девочки, Че прислал Алейде из Шанхая открытку:

«В этом городе я узнал о своем новом приобретении. Ты уж всегда позаботишься о том, чтобы я выглядел в неблагоприятном свете. Ну, ничего не поделаешь. Шлю тебе поцелуй, и помни, что не надо плакать по поводу разлитого молока.

Обнимаю. Че» 279.

Че вернулся с подарком для девочки — стеганым одеялом и предложил назвать дочку Алейдой. То ли в шутку, то ли всерьез (понять Че часто бывало трудно), он говорил, что полюбил имя жены раньше, чем ее саму, мол, это имя очень музыкально. Якобы еще до первой встречи с будущей женой Че услышал имя «Алейда» по радио и оно ему очень понравилось [167] В радиопередаче упоминалось имя Алейды Фернандес, погибшей в борьбе против диктатуры Батисты. . Алейда только смеялась в ответ по поводу «музыкальной версии» — ведь Че, что называется, медведь на ухо наступил.

Итак, первенца нарекли Алейдой, но мать и отец обычно звали ее Алючей.

Между тем Кеннеди снял Аллена Даллеса с поста директора ЦРУ за провал в заливе Свиней, хотя и сделал это без лишнего публичного шума. Но в узком кругу президент просто кипел от ярости и угрожал порвать ЦРУ на тысячи мелких кусков и развеять по ветру. Однако Кеннеди не только не отказался от планов по дестабилизации Кубы, но решил их усилить. Все лето 1961 года Кеннеди вместе с братом Робертом (министром юстиции) посвятили изучению трудов Мао и Че Гевары о партизанской борьбе для того, чтобы сформулировать эффективную контрповстанческую стратегию.

Уже в сентябре 1961 года было принято решение о создании в США элитных контрпартизанских сил — «Зеленых беретов».

«Проект Куба» — так сначала назывался план по борьбе против правительства Кастро — возглавил брат президента Роберт Кеннеди. На тот момент Роберт был не только ярым антикоммунистом (уже очень скоро его взгляды сильно изменятся), но и считал Кастро абсолютным злом, в борьбе против которого все средства хороши и нет места угрызениям совести.

Целью «Проекта Куба» (с 4 ноября 1961 года — операция «Мангуст» — то есть Кастро сравнивали со змеей) были дестабилизация Кубы и создание предлога для прямой военной интервенции США. На кубинских контрреволюционеров в Вашингтоне уже не надеялись.