Николай Платошкин - Че Гевара

Без денежной реформы в самое ближайшее время было не обойтись, но никто не горел желанием проводить столь непопулярные меры. Потому Фидель поручил это Че. Он знал, что в таком случае поручение будет добросовестно проработано и четко выполнено.

Задача была не из легких. Из-за оттока капитала, которым сопровождалось бегство Батисты, валютных резервов у банка почти не было [147] На начало января 1959 года Нацбанк Кубы располагал всего 111 миллионами долларов — самый низкий уровень валютных резервов после окончания Второй мировой войны. За пять лет правления Батисты (1953–1958) страна потеряла 379 миллионов долларов резервов. К концу 1959 года в США ожидали, что резервы Кубы сократятся до 75 миллионов долларов. . Надеяться на американские или западные кредиты не приходилось. Американские банки еще до назначения Че отказались предоставить кубинским предприятиям (причем частным) обычные коммерческие кредиты (40–50 миллионов долларов), выделявшиеся до этого каждый год.

Сам Че, выступая в марте 1960 года перед студентами Гаванского университета, скромно заметил относительно всех своих должностей: «Позвольте мне остаться тем, кем я на самом деле являюсь, — скромным революционером и студентом первого курса… (Аплодисменты.) Я — студент первого курса по специальности “финансы” Университета Революции. (Аплодисменты.)» 240.

Сам Че неоднократно рассказывал, как произошло его назначение (в его подаче это был анекдот). Мол, Фидель на одном из заседаний сказал, что ему срочно нужны хорошие экономисты. Че немедленно поднял руку. Фидель удивился: «А ты разве экономист?» Че ответил: «А мне послышалось, что нужны хорошие коммунисты». Конечно, на самом деле назначение было продумано, но Че любил пошутить на собственный счет.

На церемонии приведения нового главы Нацбанка к присяге Че и Фидель были в военной форме и смотрелись на фоне присущих финансовому миру костюмов и галстуков как белые вороны. Че продолжал демонстрировать свое пренебрежение к формальностям.

Президент Кубы Освальдо Дортикос (который как юрист любил во всем точность и строгость) был удивлен, когда новый президент Национального банка подписал свою присягу не как «Эрнесто Гевара де ла Серна», а просто — «Че». Президент поручил обратить внимание новоявленного финансиста на то, что подписываться надо полным именем, а не прозвищем. Че, в свою очередь, передал главе государства: «Каждый подписывается, как хочет» 241. На этом сюрпризы для делового мира не кончились — подпись «Че» появилась и на новых кубинских банкнотах.

Посол США на Кубе так прокомментировал назначение Че в депеше в госдепартамент: «Гевара не нуждается в специальном представлении. Он настроен антиамерикански, его позиции по отношению к американскому частному бизнесу [на Кубе] и в целом крайне левые позиции хорошо известны» 242.

1 декабря 1959 года на заседании СНБ США внимание Че уделил директор ЦРУ Аллен Даллес. В протокольной записи заседания СНБ указывалось: «…Назначение “Че” Гевары, аргентинского солдата удачи, директором Национального банка стало ударом по тем членам кубинского правительства, которые не хотят сдвига влево. Мистер Даллес сказал, что нам теперь следует быть готовыми к радикальным шагам типа экспроприации финансовой выручки от продажи сахара…» Даллес расценил последние события на Кубе как дрейф в сторону коммунизма при все более явной поддержке социалистических стран. «…Мистер Даллес отметил, что СССР действует очень умно, не позволяя раскрывать свои интересы на Кубе. Например, Микоян решил не ехать на Кубу (тут Аллен Даллес сильно ошибался. — Н. П.). Госсекретарь Гертер заметил, что СССР не хочет быть идентифицирован с любыми шагами Кубы в направлении коммунизма, так как он убежден, что мы предпримем действия против возможного коммунистического правительства Кубы по образцу наших действий в Гватемале».

10 декабря 1959 года на заседании СНБ тревогу относительно возможного укрепления советско-кубинских связей выразил вице-президент Никсон, что было отражено в протоколе: «Вице-президент спросил, какова линия коммунистов в отношении Кубы? У него сложилось мнение, что русские не возражают против жесткого курса Кубы [148] Никсон имел в виду социально-экономические преобразования на Кубе, «жесткие» по отношению к американскому бизнесу на острове. . Мистер Бисселл [149] Ричард Бисселл на тот момент был заместителем Даллеса в ЦРУ и курировал, в частности, программу полетов самолетов-шпионов У-2 над территорией СССР. сказал, что Советы поддерживают жесткую антиамериканскую линию на Кубе под маской национализма. Микоян не остановился на Кубе во время своего последнего визита, чтобы не дать повода для утверждений о том, что люди вокруг Кастро имеют связи с коммунистами» 243.

Между тем американцы были вынуждены признать, что аргентинский «солдат удачи» пока неплохо руководил кубинскими финансами. Хотя в 1959 году у Кубы оказалось на 195 миллионов долларов меньше валютных поступлений, чем планировалось, с помощью ограничения некритического импорта внешний баланс удалось выровнять. В начале 1959 года революционное правительство повысило заработную плату на 86 миллионов песо (тогда одно кубинское песо соответствовало одному доллару США) и денежная масса выросла на 14 процентов. Стране угрожала инфляция. Что касается валюты, то, как упоминалось, ее не хватало.

В этой сложной ситуации Че действовал решительно, быстро и профессионально.

Были проведены меры бюджетной экономии, предприятия заставляли снижать издержки. К середине 1960 года угроза инфляции была преодолена. Что касается валюты, то был введен жесткий контроль над импортом, разрешение на который отныне выдавал Национальный банк. Особенно взбесило все «сливки» кубинского общества введенное Че ограничение на вывоз валюты при путешествиях — 150 долларов в год. А ведь кубинский «креативный класс» любил ездить на шопинг в Майами если не каждую неделю, то уж точно каждый месяц.

Тем не менее все эти меры стабилизировали валютный баланс Кубы.

Придя в Национальный банк, Че, как и большевики в 1917 году, столкнулся с явным саботажем. Многие чиновники подали в отставку, не желая работать под началом неквалифицированного, да к тому же еще «красного» иностранца. Че, казалось, подтвердил их опасения. Первым делом он отказался от высокой зарплаты, заявив, что военного жалованья ему вполне достаточно.

Затем он узнал, что еще при Батисте был заложен фундамент нового 31-этажного (!) здания Национального банка, расходы на возведение которого оценивались в 16 миллионов долларов. Архитекторы так и не смогли объяснить ему, зачем (кроме престижа и подражания американским небоскребам) в Гаване надо возводить высотку. Ведь это означало дополнительные расходы на лифты и противоураганные окна. Когда Че насмешливо сказал, что лифты вообще не нужны, ведь даже он с его астмой может с передышками подняться по лестнице на 31-й этаж, один из архитекторов с возмущением покинул кабинет.