Йоран Терборн - От марксизма к постмарксизму?

У Великобритании, в конце концов, были собственные эмпирические традиции, и поэтому страна не была втянута на американскую интеллектуальную сцену после войны. Значимое марксистское движение постепенно возникло из коммунистических политических движений конца 1930‐х – начала 1940‐х годов. Им предшествовала когорта выдающихся ученых, историков науки и специалистов по античной истории 181 181 Джон Бернал, Гордон Чайлд, Джон Холдейн, Джозеф Нидэм и др., на кого значительное влияние оказал визит Бориса Гессена и советской делегации историков науки в 1931 году. . Великобритания представляла собой наиболее значимую зону эмпирического марксизма в Европе после Первой мировой войны. После 1945 года ее ядром была «Группа историков Коммунистической партии Великобритании», которая распалась в 1956‐м. До этого она успешно запустила научный журнал «Past and Present», который и сейчас процветает. В круг послевоенных марксистских историков входили Кристофер Хилл, Эрик Хобсбаум, Эдвард Томпсон и примкнувшие к ним Реймонд Уильямс, Морис Добб и Джордж Томсон. В то время как Исаак Дойчер имел иную позицию и политические убеждения, как историк и биограф Троцкого и Сталина он хорошо вписывается в картину британского марксизма 182 182 См.: Samuel R. British Marxist Historians, 1880–1980: Part One // New Left Review. March-April 1980. No. 1 (120). P. 21–96. .

Несмотря на то что социальная теория в значительной степени опирается на политическую и социальную историю, она с ними не синхронизирована. Конец 1950‐х и первая половина 1960‐х годов ознаменовали упадок политического марксизма в Западной Европе. Австрийские, западногерманские и шведские социал-демократические партии вычищали свои программы от любых следов марксизма в 1958–1960 годах. Французский социализм и официальный марксизм дискредитировали себя во время Алжирской войны. Коммунистические партии старели и оказывались в изоляции. Неожиданный послевоенный бум не просто продолжался: он ускорялся. Тем не менее некоторые из наиболее влиятельных работ западноевропейского марксизма появились именно в это время: «За Маркса» и «Читать Капитал» (1965) Луи Альтюссера, трехтомник Исаака Дойчера о Троцком (1954–1963), «Критика диалектического разума» (1960) Жана-Поля Сартра, «Становление английского рабочего класса» (1963) Эдварда Томпсона 183 183 Англоязычные издания работ Альтюссера появились в 1969 году («За Маркса») и в 1970 году («Читать “Капитал”»), «Критика диалектического разума» Сартра – в 1976 году. . Базирующийся в Лондоне журнал «New Left Review», которому было суждено стать ведущим мировым марксистским журналом, был основан в 1960 году 184 184 Наиболее важный итальянский марксистский журнал «Critica marrista», издаваемый Коммунистической партией, начал печататься в 1962 году. Западногерманские аналоги, «Neue Kritik», «Das Argument», «Prokla» и др. вышли из студенческого движения. Во Франции беспорядки 1968 года не изменили ландшафт устоявшихся серьезных журналов левой ориентации, ни один из которых не благоприятствовал креативной марксистской теории. «Les Temps Modernes», основанный Сартром сразу после войны, был интеллектуально-доминирующим журналом, застоявшимся в жанре литературных эссе. Таким же был левый католический журнал «Esprit». «La Pensee» находилась под контролем Коммунистической партии. «L’Homme et la Societe», уходящий корнями в диссидентский коммунизм 1956 года, возможно, был наиболее открытым новой марксистской мысли журналом. .

Позже политическая ситуация кардинально изменилась в связи со студенческими волнениями – результатом появления новых массовых университетов и войны во Вьетнаме, а также вдохновения, порожденного китайской культурной революцией. Примерно в то же время истощение рынка труда создало почву для возрождения классового конфликта. Стремительно расширяющийся предмет социологии предоставил основную площадку для академических баталий. Марксизм стал политическим языком и теоретической установкой для поколения радикалов, которые нашли в нем лучший способ понять феномены колониальных войн и слаборазвитости, равно как и социально-экономические механизмы функционирования западноевропейской демократии. Этот неомарксизм представлял собой гораздо большую волну, чем оригинальный западный марксизм, но едва ли произвел нечто столь же впечатляющее.

Одной из причин этого было то, что политика и теория стали гораздо более дифференцированными. Даже наиболее блестящие и рефлексивные политические тексты этого периода в значительной степени эмпирические. Теоретические и ученые труды даже политически активных людей очень академичны. Лучшими среди них являются, вне всякого сомнения, работы Режиса Дебре о революционных стремлениях в Латинской Америке 185 185 Debray R. Révolution dans la révolution? Paris: Maspéro, 1967; Debray R. La critique des armes. Paris: Éditions du Seuil, 1974. . Гораздо сложнее выбрать наиболее впечатляющие теоретические и ученые работы из неомарксистского движения в Европе. Но фундаментальные исторические труды Перри Андерсона «Переходы от античности к феодализму», «Родословная абсолютистского государства» (обе 1974), Джеральда Аллана Коэна «В защиту теории истории Карла Маркса» (1978) и Никоса Пуланзаса «Политическая власть и социальные классы» (1968) будут в большинстве списков. Они прекрасно иллюстрируют мою позицию.

Неомарксизм добился включения Маркса в классический канон социологии и сделал марксистскую или марксизирующую перспективы легитимными – пусть и в меньшинстве – точками зрения на большинстве факультетов социальных и гуманитарных наук. Марксизм вошел в антропологию главным образом через работы французских антропологов Мориса Годелье, Клода Мейясу, Эммануэля Террея и др. И объединившись с неорикардианскими работами друга Грамши Пьеро Сраффы, экономисты бросили первый серьезный теоретический вызов триумфальному маржинализму. Английский Кембридж, занявший сторону Рикардо и Маркса, выступил против американского Кембриджа в Массачусетсе 186 186 Godelier M. Horizon, trajets marxistes en anthropologie. Paris: F. Maspero, 1973; Sraffa P. Production of Commodities by Means of Commodities. Cambridge: Cambridge University Press, 1960; Harcourt G., Laing N.F. (eds). Capital and Growth. Harmondsworth: Penguin, 1971. . Но когда радикальный политический запал начал затухать во второй половине 1970‐х годов, политический марксизм быстро испарился. Академический марксизм также пережил значительный спад, будучи отброшенным ради новых теоретических «‐измов». Его постигло частичное подчинение экуменическим дисциплинарным практикам. Лучше всего он сохранился в социологии и историографии.

В Новом Свете, созданном завоеваниями в раннее Новое время и массовой иммиграцией, теоретическая и практическая борьба за современность была в значительной степени направлена вовне, против колониалистской Европы, а также со стороны колонизированных чужаками против самих колонистов. Ни внутренний конфликт исторических сил, ни классовое разделение движущих сил не были настолько же важными, как в Европе 187 187 См. также: Therborn G. The Right to Vote and the Four World Routes to/through Modernity // Torstendahl R. (ed.). State Theory and State History. London: Sage, 1992; Therborn G. Routes to/through Modernity // Featherstone M., Lash S., Robertson R. (eds). Global Modernities. London: Sage, 1995. . Сам предмет диалектики современности, в особенности классовая диалектика, были менее значимы в обеих Америках и в Океании. Таким образом, нам следует признать, что марксизм сыграл гораздо более скромную роль в современной истории Нового Света.