Карл Беккер - Мифы древнего мира

Цезарь — верховный жрец

На следующий год Цезарь занимал должность претора, это было в год консульства Цицерона. По прошествии года Цезарь стал добиваться наместничества и получил в свое управление Испанию. Но враги Цезаря решили не пустить его туда. По их наущению, толпа кредиторов окружила Цезаря и грозила не выпустить его из Рима, пока он не расплатится с долгами. Цезарю пришлось обратиться к Крассу, который ссудил ему значительную сумму, дав возможность выехать в провинцию. По пути в Испанию проезжали через одно маленькое, грязное местечко, над жалкою внешностью которого подчиненные Цезаря сильно издевались, и один из них сказал: «Неужели и в этом городишке могут существовать споры о должностях, раздоры партий и интриги?» «Без всякого сомнения, — отвечал Цезарь, — но я желал бы лучше быть первым в этом местечке, чем вторым в Риме».

В Испании Цезарь впервые выступил полководцем. Он предпринял завоевание западных областей Испании вплоть до океана. Во время войны Цезарь пользовался всеми случаями, чтобы получить как можно больше добычи. За год пребывания в Испании он нажил себе значительное состояние и мог выплатить свои долги.

Вернувшись в Рим, Цезарь в 59 году получил должность консула, благодаря своим многочисленным приверженцам.

(58…51 г. до Р. X.).

Трансальпийская Галлия (нынешняя Франция) была населена кельтскими племенами, из которых самыми могущественными были арверны, эдуи и секваны. Начиная от Арденнского леса до устья Рейна обитали белги, тревиры, эбуроны и нервии. До Цезаря римляне владели лишь так называемой Провинцией, областью между Альпами и Севеннами. Цезарь целым рядом удачных походов распространил римскую власть на всю Галлию. Мастерское описание этих походов оставил он сам в своих «Записках о галльской войне».

Ко времени прибытия Цезаря в Галлию кельтское племя гельветов, обитавшее между Рейном и Юрой, решило покинуть свою гористую страну и искать себе новых мест поселения в более плодородных областях Галлии. Они сожгли свои города и селения и потянулись по направлению к Леманнскому озеру (ныне Женевское озеро). Но Цезарь преградил им путь, несмотря на то, что они обещали во время похода через римскую Провинцию не причинять никаких насилий. Они попытались силой пробиться через Родан (Рону), но были отброшены. Тогда гельветы направились к северу. Секваны свободно пропустили их через свои области, и гельветы явились во владение эдуев. Они начали опустошать области эдуев, и те на правах «друзей римского народа» обратились за помощью к Цезарю. Цезарь разбил гельветов в сражении при Бибракте. Кровопролитие было ужасное: из 368.000 человек (в таком количестве выступили гельветы в поход) осталось лишь 110.000. Они вынуждены были вернуться на родину и приняться за восстановление своих городов и деревень.

Возникший между эдуями и секванами раздор привел Цезаря во враждебное соприкосновение и с германцами. Секваны призвали себе на помощь Ариовиста, вождя одного германского племени. За эдуев вступился Цезарь, так как интересы Рима не могли терпеть поселения вблизи римской территории столь воинственных племен, какими были германцы. Сначала Цезарь предложил Ариовисту съехаться с ним, чтобы мирным путем уладить спорные вопросы. Но Ариовист с гордостью ответил: «Если Цезарю что-нибудь от меня нужно, пусть он сам придет ко мне». Второе посольство Цезаря потребовало выдачи заложников, которых Ариовист взял от эдуев, и обещания, что он не допустит дальнейших вторжений германцев в Галлию.

Галльские шлемы

На это Ариовист возразил, что по праву победы он привык обращаться с побежденными совершенно так же, как и римляне обращаются с побежденными ими народами: эдуи обязаны платить ему дань, и он не намерен выдать заложников. Когда же Цезарь угрожающим тоном уведомил его, что он заступится за эдуев, Ариовист ответил, что до сих пор еще ни один враг не вступал с ним в битву без того, чтобы самому не быть разбитым. Если Цезарь желает, то может сам прийти к нему и тогда он узнает, как сражаются непобедимые германцы, которые уже 14 лет не ночевали под крышей. Теперь Цезарю нельзя было терять времени, и он усиленным маршем выступил к Безонциону (Безансон).

Во время остановки на несколько дней для приведения в порядок продовольствия римляне собрали от галлов и купцов сведения о неприятеле. Все говорили об исполинском росте германцев, их баснословной храбрости, их военной опытности; часто встречаясь с германцами, они не могли выдержать их грозного выражения лица. Эти сведения навели страх на все войско; всеми овладело лихорадочное волнение. Страх прежде всего распространился между военными трибунами, префектами и другими лицами, которые, не имея достаточных познаний в военном деле, последовали за Цезарем лишь из одной привязанности к нему. Они явились к Цезарю и под разными предлогами настоятельно требовали своего увольнения. Немногие оставшиеся сидели в своих палатках, оплакивали свою судьбу и рассуждали об общей опасности. Во всем стане писались завещания. Это проявление страха распространилось и на старых солдат, на центурионов и начальников конницы. Они, не желая, чтобы лично их считали трусами, говорили, что боятся не врага, а затруднительных проходов в обширных лесах, отделявших римлян от Ариовиста. Некоторые доказывали Цезарю, что солдаты из страха выйдут из повиновения и не пойдут по приказу вперед.

Военный совет

Узнав об этом, Цезарь собрал общий военный совет, пригласил на него всех центурионов и сделал им выговор за то, что они сочли возможным обсуждать и критиковать цели и средства похода. Далее он сказал, что твердо уверен в нежеланий Ариовиста лишиться благоволения римлян. Но если бы Ариовист в пылу слепой страсти и начал войну, то чего же им бояться? Ведь этот враг уже хорошо известен римлянам во времена их отцов, когда Марий разбил кимвров и тевтонов. В заключение Цезарь объявил, что даже в том случае, когда никто не пойдет за ним, он все-таки выступит в поход с одним Десятым легионом, воины которого отныне будут его телохранителями.

Этой речью Цезарь поднял дух своего войска — все прониклись мужеством и военной отвагой. Десятый легион через своих военных трибунов прислал Цезарю благодарность за то, что он отличил его.