Сергей Зотов - История алхимии. Путешествие философского камня из бронзового века в атомный

Другой могущественный шведский придворный, тайный советник Густаф Бонде (1655–1712), следовал мистическим учениям шведского мистика Эммануила Сведенборга (1688–1772), считавшего, что видит мир духов, и немецкого алхимика Конрада Диппеля (1673–1734), пытавшегося создать искуственную жизнь. Бонде также активно практиковал алхимию. В одном из трактатов он описывал тело алхимика как печь, а желудочно-кишечный тракт понимался им как «секретный огонь». Пропуская маленькие кусочки золота через пищеварительную систему, экспериментатор, по его мнению, мог в течение многих лет создать алхимический эликсир внутри своего тела. Бонде уверял, что едва не достиг желаемого дважды, но каждый раз процесс приходилось откладывать из-за политики. Рецепты, оставленные тайным советником, поражают разнообразием ингредиентов: среди них можно найти даже кровь мальчика.

Однако не у всех шведов алхимические опыты заканчивались полной неудачей. В 1707 г. лифляндский аристократ Отто Арнольд фон Пайкуль был осужден на смерть в Стокгольме: чтобы спасти себя, он, как считалось, провел успешную трансмутацию свинца в золото прямо в заточении и предложил королю алхимический доход в сто тысяч риксдалеров ежегодно. Король отказал, а голова Пайкуля скатилась с плахи, но из уже изготовленного им алхимическим путем золота было выплавлено 147 монет.

В Финляндию алхимия пришла позднее, чем в более развитые Швецию и Данию — только в XVIII в. Финский капитан и изобретатель Магнус Отто Норденберг (1705–1756), учившийся в Швеции и Нидерландах, верил в силу божественного света творения, называемого урим и туммим (изначально — предметы одежды еврейского первосвященника иерусалимского Храма, описанные в Ветхом Завете), помогающих посвященному алхимику в его экспериментах. Сам он рассказывал, что его инициировали в некий тайный орден Урим в Санкт-Петербурге.

Сын брата Норденберга, Август Норденшёльд (1754–1792), стал последователем шведского мистика Сведенборга. В своей лаборатории в Уусикаупунки он написал трактат для короля Швеции Густава III. В этом труде златодел объединил религиозные воззрения Сведенборга с алхимическими теориями. При дворе ожидали, что Норденшёльд сможет обогатить страну, но сам алхимик надеялся, что удачная трансмутация в корне поменяет сложившийся политический строй, свергнув «тиранию денег».

Один из последних финских алхимиков, Якоб Валленберг (1756–1800), живший в финской Остроботнии, считал себя пророком, которому, помимо всего прочего, дан дар превращения гранита в золото: для этого он один раз пытался расплавить его, а в другой заставил своих последователей переносить набитый камнями гроб в соседний город, где они якобы должны были трансформироваться. Валленберг планировал использовать золото для покупки продуктов и сокровищ, но все попытки трансмутации были неудачными: когда разгневанные люди, таскавшие гроб, сообщили о провале, Валленберг объявил, что пока они ходили, ему явилось видение, в коем он узрел тщету богатства перед скорым концом света.

Придворная алхимия была практически повсеместно распространена в Германии, где возникло несколько крупных центров златоделия. Один из них располагался в нижнесаксонском городке Вольфенбюттель недалеко от Ганновера, другой — в тюрингском городе Гота, третий — на западе Германии, в Касселе, четвертый — в центре Реформации, Виттенберге, пятый — в прусской столице, Берлине.

Алхимические лаборатории для парацельсианских опытов в Вольфенбюттеле устроили герцог Юлий Брауншвейг-Вольфенбюттельский (1528–1589) и его сын Генрих Юлий (1564–1613). При этих правителях в местной библиотеке собрали множество томов по алхимии, которые стали основной современной коллекции. Герцоги поддерживали алхимиков в университете соседнего Хельмштедта, а Генрих даже стал его ректором и привлекал в академический мир все больше златоделов.

Примерно в то же время магистерий искал ландграф Вильгельм IV Гессен-Кассельский (1567–1592) и его сын Мориц (1572–1632). Им удалось построить в замке оборудованную по последнему слову техники лабораторию и собрать там библиотеку из 256 алхимических книг, многие из которых хранятся в Касселе и поныне. Ландграфы пытались создавать парацельсианские лекарства и наладили контакт с заметными иатрохимиками своей эпохи. Мориц финансировал кафедру медицины в университете соседнего Марбурга, куда устроились работать многие из его друзей по алхимической переписке.

В замке Готы алхимией занимались герцоги Фридрих I Саксен-Гота-Альтенбургский (1601–1675), его младшие братья Бернгард I Саксен-Мейнингенский (1649–1706) и Кристиан Саксен-Эйзенбергский (1653–1707). Практиковал алхимию и сын Бернгарда Эрнст Людвиг I Саксен-Мейнингенский (1672–1724). За эти полтора столетия в Готе ко двору приглашали десятки алхимиков со всей Европы. Среди них были алхимики-ученые, алхимики-солдаты, алхимики-мошенники и даже одна алхимистка — явление редкое для тех времен. Благодаря неустанному интересу к алхимии, именно в Готе было создано и собрано множество памятников, связанных с королевским искусством — иллюминированных рукописей, монет, медалей и картин. Однако первоначальный восторг сменяется горьким разочарованием, когда ни один из практикующих при дворе Готы алхимиков так и не добивается финальной цели королевского искусства — трансмутации.

В Виттенберге, центре Реформации, алхимией занимались курфюрст Август и его жена Анна (см. здесь). Именно в Виттенберге археологами недавно была найдена самая настоящая алхимическая лаборатория. Там же долгое время жили немецкие художники Кранахи, которые не чурались алхимических метафор в своей живописи (см. здесь). Даже сам немецкий реформатор Мартин Лютер (1483–1546) в 1533 г. одобрительно отзывается об алхимии в своих «Застольных беседах»:

Она [алхимия] нравится мне не только многочисленными возможностями применения <���…>, но также аллегорией и ее тайным, весьма заманчивым значением, касающимся воскрешения мертвых в день страшного суда ибо так же как огонь в печи вытягивает и выделяет из одной субстанции другие части и извлекает дух, жизнь, здоровье, силу, в то время как нечистые вещества, осадок, остаются на дне, как мертвое тело, не имеющее никакой ценности, точно так же бог в день страшного суда огнем разделит все, отделит праведных от неправедных

Перевод Николая Михайлова и Татьяны Цивьян

Менее известно, что златоделом слыл третий сын Лютера Пауль (1593–1593). По совету ближайшего соратника реформатора Филиппа Меланхтона (называвшего алхимию «софистическим обманом»), Пауль выбрал своей профессией медицину. Он стал преподавателем медицины в университете Йены, славящимся профессорами-алхимиками, а затем работал личным врачом многочисленных князей. При дворе саксонского правителя Августа, благоволящего алхимикам, Пауль Лютер стал заниматься спагирией и создавал растительные лекарства, жидкое золото и другие парацельсианские лекарства. Он практиковал и лабораторную алхимию, пытаясь добывать золото.