Михаил Погодин - Полная история Руси

Из князей остался один Роман Ингваревич, который успел убежать и поведать во Владимире великому князю о гибели Рязани.

Татары пошли вперед, не останавливаясь, на Владимир. Вдруг сзади, когда они уже выходили из пределов Рязанских, говорит древнее сказание, показались рязанские воины и ворвались в их становище. Татары всполошились, не понимая, откуда взялись они: не мертвые ли, павшие в Рязани, встали и прискакали мстить за смерть свою. Неизвестные воители рубили направо и налево изумленных, оторопевших варваров. Притупленные мечи они бросали и хватали другие из рук поверженных на землю татар. Во всех станах произошло страшное смятение. Пятерых из воителей удалось, наконец, схватить, и они приведены были в ставку Батыя. «Кто вы такие?» спросил их удивленный хан. «Мы слуги великого князя Ингваря Ингваревича, от полка боярина Евпатия Коловрата, посланы тебя, великого царя, почтити и честно проводити, да не подиви, царю, что не успеваем наливать чаш на великую силу Татарскую».

Шурин Батыев, Таврул, вызвался идти на Евпатия, взял с собой сильные полки и обещал привести его живого. Он бросился на витязя, но тот, исполин силой, рассек его на две части до седла. Татары навели на Евпатия, как на крепость, множество саней со стенобитными орудиями, окружили его и, наконец, одолели. Товарищи его были убиты. Мертвый принесен был к Батыю вместе с остальными воинами, которые были взяты в плен. Батый похвалил мужество и отпустил их на волю, отдав им тело погибшего вождя.

Каким же образом случилося это нападение?

Рязанский боярин, Евпатий Коловрат, был послан при слухах о татарском нашествии в Чернигов за помощью. Услышав там, что татары уже появились в пределах Рязанских, он поспешил с князем на родину, которую нашел совершенно опустошенной; собрал, сколько мог, дружины, тысячу семьсот человек, которых «Бог соблюде», и погнался вслед за татарами, решив испить мертвую чашу заодно со своими государями, и испил ее до дна, совершив и исполнив со славой великодушное свое намерение.

Поздно понял великий князь суздальский свое положение и увидел свою ошибку. Он отрядил старших сыновей, незадолго обвенчанных, — Всеволода, с бывшими наготове воинами, к Коломне, навстречу татарам, а другого — Владимира — в Москву.

Под Коломной произошло сражение. Татары окружили суздальцев со всех сторон, по своему обычаю. Наши бились крепко, но напрасны были все усилия. Множество везде одолевало. Татары приперли русских к надолбам. Тут пал воевода Еремей Глебович, рязанский князь Роман Ингваревич и много других мужей добрых. Враги опять остались победителями. Всеволод с малой дружиной бежал во Владимир. Татары двинулись к Москве.

Москва, городок, только что начинавший возникать среди лесов, ее окружавших, не могла противиться долго. Ее защищал другой сын великого князя, Владимир Юрьевич. Он взят был в плен. Воевода Филипп Нянька был убит. Жители истреблены. Имущество пограблено. Татары повернули к Владимиру.

Великий князь уехал перед тем с племянниками на Волгу собирать рать для сильнейшего отпора врагам. Он предполагал, кажется, что враги не могут еще так скоро угрожать его столице, и что он успеет заблаговременно вернуться с новыми, свежими полками. Он мог думать, по крайней мере, что крепкий город во всяком случае продержится до его прибытия. Вместо себя он отрядил двух сыновей, Всеволода и Мстислава, к которым воеводой был приставлен Петр Ослядюкович, — но он ошибся в своих расчетах. Татары не шли, а летели, как птицы, и между тем, как Георгий расположился станом еще по реке Сити, впадающей в Мологу, ожидая своих братьев с полками, 3 февраля, во вторник, прежде мясопуста за неделю, появились они перед Владимиром и тьмами тем окружили его со всех сторон.

Владимирцы затворились накрепко в городе с молодыми князьями. Татары хотели уклониться от боя и потребовали сдачи. Владимирцы отказались отворить Золотые ворота. [11] К воротам с обеих сторон присыпан был вал, частично сохранившийся до настоящего времени. Сообщения другого не было.

Епископ Митрофан увещевал народ: «Чада, не убоимся смерти, не приимем себе во ум сего тленного и скороминующего житья, но о том не скороминующем житье попечемся, еже со ангелы жити. Поручник я вам, аще и град наш пленше копием возьмут, и смерти нас предадут, получим венцы нетленные на том свете от Христа Бога». «О сем же словеси слышавше все, замечает летописец, начаша крепко боротися». Татары подъехали к Золотым воротам, имея при себе плененного в Москве княжича, Владимира Юрьевича, и спросили о великом князе, тут ли он в городе. Владимирцы вместо ответа пустили в них по стреле. Татары ответили тем же, пустив также по стреле на город и на Золотые ворота, и потом закричали: «Не стреляйте!» Наши остановились. Тогда татары подошли ближе к Золотым воротам и выставили перед ними Владимира. «Узнаете вы своего княжича?» спрашивали они осажденных. На несчастном не было лица, бледный и худой, он едва мог держаться на ногах. Всеволод и Мстислав, стоявшие на Золотых вратах [12] Дверь к накатнику над нижней аркой сохранилась доныне. , узнали брата и залились слезами, бояре и граждане с ними, смотря на Владимира, в руках у лютых врагов. «Ударим, воскликнули пылкие молодые князья, обращаясь к дружине и воеводе, ударим, лучше умереть за святую Богородицу и в правую веру, неже воли быти поганых». Воевода не согласился.

Татары объехали город и потом расположились станом перед Золотыми воротами, «яко зреемо», то есть на виду у жителей, приготовляясь на Студеной горе к приступу.

Один отряд ходил, между тем, к Суздалю — город взят и сожжен, княжий двор, монастырь Св. Димитрия, церковь святой Богородицы, ограблены, жители перебиты, другие отведены в плен. Оставшиеся в живых, нагие и босые, беспокровные, должны были погибать от стужи. (Уцелел только, говорит предание, девичий монастырь, скрытый чудом из виду татар, — тот, где иноческое борение проходила страдально Евфросиния, дочь будущего мученика, святого Михаила черниговского.)

В субботу мясопустную отряд вернулся к Владимиру. Приготовления к приступу кончились, и татары начали ставить леса и пороки от утра до вечера, а на ночь огородили тыном весь город. Поутру, когда совсем рассвело, князья и граждане увидели, что городу спасения нет при таких средствах осады и что он будет взят непременно. Оставалось только приготовляться к смерти. Супруга великого князя с дочерью, с молодыми женами своих сыновей и внучатами ушли во храм Пресвятой Богородицы, приобщились там Святых тайн и приняли ангельский образ от рук епископа Митрофана. За ними последовали много бояр и людей, — старики, женщины и дети.

Князья Всеволод и Мстислав отошли к старому городу, который был окружен валом так же, как и средний.