Геннадий Спаськов - Привести В Боеготовность

Начался месяц июнь. Но за все три его предвоенные недели ситуация с оценкой сил врага не улучшилась. С 6 по 18-е июня немцы перебросили к нашим границам дополнительно 32 дивизии, включая 26 танковых и моторизованных. Это более чем три танковые армии. Но Генштаб с 1 июня до начала войны

зафиксировал увеличение Вермахта всего на 10 дивизий,

пропустив прибытие этих полчищ более чем на две трети! Генштаб по-прежнему дезинформировал руководство страны наркома обороны. Если раньше у наших границ

"

обнаруживали

"

отсутствовавшие там соединения, то сейчас перестали замечать реальное прибытие до шестидесяти процентов вражеских дивизий! Перефразируя известное выражение - что это, ошибка или злой умысел?

В итоге получалось, что если к 20 июня у наших границ сосредоточилось около 130 дивизий, то по расчетам Генштаба немцам предстояло перебросить еще почти пятьдесят. Опять же получается, зачем советским войскам тропиться с развертыванием?

Однако к тому времени со всех сторон стали поступать сведения, что немцы начнут войну в ближайшие дни. Вот тут появился серьезнейший вопрос, который военачальники не могли не задать руководству страны, когда оно ставило перед ними данные о нападении немцев 22 июня.

Зачем Гитлеру развязывать войну много раньше срока, сосредоточив лишь две трети сил вторжения?

Зачем практичным немцам начинать наступление, если для завершения его

подготовки нужно еще дней 15-20?

Даже в первый день войны Тимошенко и Жуков были уверены, что немецкая армия еще далека от полной готовности. Директива N3, отданная Главнокомандующим Красной Армии Тимошенко вечером 22 июня, ставит задачу нанести контрудар по немцам:

"1. Противник, нанося главные удары из сувалковского выступа на Оолита и из район Замостье на фронт Владимир-Волынский, Радзехов, вспомогательные удары в направлениях Тильзит, Шайляй и Седлец, Волковыск в течение 22.6, понеся большие потери, достиг небольших успехов на указанных направлениях.

На остальных участках границы с Германией и на всей границе с Румынией атаки противника отбиты с большими для него потерями.

2. Ближайшей задачей войск на 23-24.6 ставлю:

а) Концентрическими сосредоточенными ударами войск Северо-Зап и Западного фронтов окружить и уничтожить сувалкскую группировку противника и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки;

б) Мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиации Юго-Западного фронта и других войск 5 и 6 А окружить и уничтожить группировку противника, наступающего в направлении Владимир-Волынск, Броды. К исходу 24.6 овладеть районом Люблин

".

{7}

Даже теоретически в контрударе могли участвовать войска только семи армий прикрытия, состоящих из 65-70 разбросанных на огромном фронте вдоль границы дивизий. Остальные силы округов не успевали к тому времени даже подойти к границе. Такая задача показывает, что даже вечером 22 июня Тимошенко и Жуков пребывали в уверенности, что немцы далеки от завершения сосредоточения, а те войска, что уже находились в Польше, еще не полностью сконцентрированы на границе. Иначе как 65-70 дивизий армий прикрытия, отмобилизовавшись за день, смогут разгромить почти в полтора раза большие силы немцев, да еще продвинувшись при этом на 100 километров за два дня? Когда месяцем раньше они планировали за время контрнаступления продвинуться в той же Польше на 300 километров за 30 дней!

ГЛАВА III

ВВОД В ДЕЙСТВИЕ ПЛАНА ПРИКРЫТИЯ

1. ЧП N 1

Скрытность при подготовке военных действий всегда имела решающее значение. Но в силу угрозы войны на три фронта, потеря ее для СССР во время приведения войск в боеготовность в мае-июне 1941, могла иметь роковые последствия как ни для кого другого в истории.

И надо же такому случиться! Лишь только командование Красной Армии приступило к стратегическому развертыванию, как сразу же обожглось именно на потере скрытности. Как уже говорилось, 26 апреля 1941г. Генштаб дал распоряжение о подготовке ряда соединений к переброске на запад с Дальнего Востока и Забайкалья. На местах подготовка началась, но сами войска еще не двигались, оставаясь в местах постоянной дислокации.

Но неожиданно это сверхсекретное и особоважное мероприятие государственного масштаба получило широкий международный резонанс. В первых числах мая японское информационное агентство "Домей Цусин", сославшись на неназванных корреспондентов агентства "Юнайтед пресс" из Риги (!), сообщило, что с Дальнего Востока на Запад, против Германии, перебрасываются крупные контингенты советских войск.

Это был очень опасный демарш, последствия которого для СССР могли стать самыми печальными. Во-первых, переброска войск только планировалась, но японцам об этом уже стало известно. Значит, какой-то из советских штабов оказался с "дыркой", через которую к японцам стекала важнейшая информация. Это плохо уже само по себе. Но еще хуже было другое.

Для одной, отдельно взятой Японии, переброска советских войск от ее владений на запад была объективно выгодна: чем меньше там советских дивизий, тем выше ее безопасность, больше у нее развязаны руки. И японцам вроде бы следовало молчать, чтоб не спугнуть советское руководство. Но вместо молчания они наоборот, непомерно раздули этот факт - ведь переброска даже не начиналась. "Домей Цусин" являлось правительственным информационным агентством, обладающим монополией на распространение в Японии иностранной информации. Такое поведение японцев лишний раз подтвердило следующее: несмотря на заключение пакта с СССР, у них остались весьма влиятельные силы, тесно сотрудничающие с Германией

и желающие, как минимум, облегчить Германии ее задачу, сковав как можно больше советских войск. А как максимум - совместно с ней развязать войну против СССР, поставив его

"

в два огня

"

, с Запада и Востока.

Для Германии и Японии как союзников только такая позиция была единственно верной: врага надо бить общими силами. Если СССР враг, которого решили уничтожить, на него следовало наваливаться вместе, не распыляя при этом силы по другим театрам. Если Японии удавалось сорвать переброску советских войск с Дальнего Востока, то в случае войны против СССР ей пришлось бы сражаться с более сильной группировкой РККА. Разумеется, при таком варианте в начале войны ей приходилось тяжелее, но этим она существенно облегчала задачу союзной Германии, которой предстояло разгромить основные силы Красной Армии. В итоге их совместная победа была бы одержана значительно легче, а ее конечный эффект многократно окупал японцам как союзникам Германии все их затраты.