Ольга Боровская - Советско-польские переговоры 1918–1921 гг. и их влияние на решение белорусского вопроса [litres]

Расхождения между сторонами возникли во время определения места перехода заложников. Руководитель советской делегации высказал предложение об осуществлении прямого обмена заложниками (практическое исполнение договора от 2 ноября 1919 г.) сразу на трех участках линии фронта, где планировалось остановить военные действия: Мозырь – Пинск, Рогачёв – Минск, Полоцк – Молодечно. Руководитель польской делегации М. С. Коссаковский не высказывался открыто против данного предложения, но рекомендовал ограничиться проведением обмена заложниками только в районе мозырьско-калинковичского участка фронта. Разные подходы сторон по этому вопросу непосредственно исходили из стратегических расчетов поляков, которые ограничивались только южным участком линии фронта, так как там планировалось осуществить будущее весеннее наступление 1920 г. Эти военно-стратегические расчеты польского командования были сообщены руководителю польской делегации М. С. Коссаковскому во время его встречи с Ю. Пилсудским 13 ноября 1919 г., в перерыве встречи в Микошевичах (11–22 ноября 1919 г.). Ю. Пилсудский советовал не выходить за рамки договоренностей по делу обмена заложников и высказался за остановку любых переговоров с советским правительством [438, s. 193].

После этого разговора переговоры в Микошевичах продолжились, но общее их содержание изменилось. По сообщениям М. С. Коссаковского, более детально начало рассматриваться дело обмена заложниками. С 22 ноября 1919 г. началось возвращение заложников на участке фронта в районе Лунинец – Калинковичи, но переход через демаркационную линию удалось осуществить всего нескольким заложникам [438, s. 317]. По утверждению М. С. Коссаковского, произошли встречи с представителями польского (капитан генерального штаба А. Владарский, подпоручик М. Роговинский) и советского (представители РВС Западного фронта А. С. Славинский, М. А. Шиманский) командований, итогом которых стал переход через линию фронта заложников и гражданских пленных [438, s. 317]. Это решение было реализовано в районе борисовского участка линии фронта путём непосредственных встреч представителей двух командований в Борисове 31 декабря 1919 г. – 1 января 1920 г. [212, л. 23]. В итоге сложных переговоров были подписаны условия временной остановки военных действий с 2 января 1920 г. «с 7 часов утра на участке, который ограничен следующими линиями: на севере – хутор Теляки – железнодорожная станция Приямино; на севере – железнодорожная станция Борисов – Большие Негновичи – Сморки», после чего произошел обмен двумя вагонами гражданских пленных [194, л. 87].

Беловежско-микошевичские переговоры (июнь – ноябрь 1919 г.) продемонстрировали стремление двух сторон к принятию компромиссного решения. Проект территориального разграничения, предложенный в Беловеже советской стороной: переход территорий Литвы и Беларуси в сферу влияния Польши, а территории Украины к Советской России, был настолько рискованным и неприемлемым для стран Антанты и США, что не мог быть реализован на практике. Причины, основное содержание, итоги беловежско-микошевичских переговоров находились в тесной зависимости с существующим международным положением и военно-оперативной ситуацией. На отмеченном этапе советско-польских переговоров стороны стремились определенным образом стабилизировать ситуацию на фронте через временную остановку военных действий и установление разграничительной линии, основные пункты которой находились на белорусских землях.

Борисовский этап советско-польских переговоров характеризуется постепенным переходом от неофициальных форм дипломатических контактов к официальным средствам решения спорных вопросов. Изменение общего формата взаимоотношений происходило под влиянием непосредственных трансформаций внутриполитической жизни Советского государства (разгром войск А. В. Колчака, А. И. Деникина и других политических соперников) и одновременной трансформацией отношений европейских стран к «русскому вопросу» (снятие экономической блокады 16 января 1920 г., попытка налаживания торговых советско-английских взаимоотношений). Координирование общей линии поведения советского и польского руководства с существующей международной ситуацией влияла на выбор тех или иных средств, в том числе и дипломатических, для достижения поставленной цели. Переговорный процесс с переходом в официальный формат одновременно становится средством прикрытия истинных намерений двух сторон, прообразом дипломатической игры.

Белорусский вопрос был представлен в рамках отдельных переговоров представителей БНР и руководящих кругов Польши (март 1920 г.), встреч белорусских национальных деятелей и представителей РСФСР как часть польских мирных условий февраля-марта 1920 г., как часть советской тактики «мирного наступления», в которой территории Беларуси отводилась роль плацдарма для организации революционной борьбы на оккупированных белорусских землях и территории Польши. Советское и польское руководство оспаривало между собой приоритетное право представления белорусских интересов на планируемых переговорах, чтобы иметь возможность решить белорусский вопрос в рамках полезной для себя альтернативы.

Итогом встречи в Микошевичах (октябрь-декабрь 1919 г.) стала временная договоренность об остановке военных действий и установлении демаркационной линии. Изменение общей расстановки сил на Южном фронте, где советские войска перешли в контрнаступление, значительно оттеснив войска А. И. Деникина на юг, изменили общую ситуацию в регионе. Сам факт ведения советско-польских переговоров в неофициальном формате, существование надежд в советском руководстве на продолжение микошевичских встреч, нахождение Ю. Ю. Мархлевского на станции Микошевичи до 22 декабря 1919 г. вынуждали Народный комиссариат иностранных дел РСФСР обождать с направлением к Польше очередной ноты с мирными предложениями. 21 декабря 1919 г. в телеграмме Г. В. Чичерина к А. А. Иоффе было подтверждено намерение советского руководства осуществить переход от неофициальных способов переговоров к официальным формам: путем направления ноты польскому правительству. По мнению Г. В. Чичерина, этот шаг очень положительно мог повлиять «на рост выступлений рабочих организаций и левых элементов в поддержку мира и Советской России» [25].

СНК РСФСР 22 декабря 1919 г. направил правительству Польши ноту с предложением начать переговоры с целью заключения мирного договора между республиками и приостановить военные действия, которые ведутся исключительно для удовлетворения иностранных интересов [78, с. 312–313]. Непосредственной причиной направления ноты, как утверждалось в документе, было высказывание статс-секретаря Министерства иностранных дел Польши А. Скшиньского на заседании сейма. В нем Советское государство обвинялась в ведении вражеской политики в отношении Польши, до этого времени не предлагало начать переговоры и мирным путем решить все спорные вопросы. Непосредственного официального ответа от польского правительства или министерства иностранных дел не поступило, однако на страницах польской периодической печати начали появляться статьи, которые затрагивали вопрос нормализации отношений с Советской Россией. Так, печатный орган Польской социалистической партии “Robotnik” в номерах от 2 и 6 января 1920 г. поднимал проблему мирных переговоров, считал целесообразным их начать в ближайшее время, так как дальнейшее продолжение военных действий негативно сказывалось на экономическом положении страны. В противовес этому “Gazeta Poranna”, орган партии народных демократов, отстаивала оборонительные позиции (в статье «Польша стоит на страже» от 31 декабря 1919 г.) [344, s. 533–534]. Тем временем, в постановлениях, принятых на заседаниях в январе-феврале 1920 г., ЦРК ППС высказал протест против продолжения военных действий [424, s. 90–95].