Сергей Холодов - История ОБХСС и экономическая преступность в России в ХХ веке

Назубок знал уголовный кодекс Ян Рокотов — фигура легендарная в криминальной истории XX века. Настоящий символ удачливого мошенничества. Удачливого, хотя в реальности он недолго куражился и, по большому счету, пребывал под колпаком спецслужб. Любовь к приключениям довела его до смертной казни. Это придает фигуре Рокотова ореол мрачной романтики. К тому же другого подпольного «миллионера» с громкой фамилией в посленэповской советской истории не было. Рокотов стал героем фельетонов, а потом и городских легенд. Не забыты и его подельники — Файбишенко и Яковлев. А историю о волюнтаризме Хрущева, который буквально приказал применить против валютчиков высшую меру социальной защиты, изучают на каждом юридическом факультете. Это классика, хрестоматия.

Криминальная профессия валютчика, забытая со времен НЭПа, снова проявилась в СССР в годы войны. Великая Отечественная приоткрыла границы, в страну хлынули марки и доллары… Вокруг них сформировалась особая школа спекуляций. Сколачивались состояния. Нет, их нельзя сравнивать с современными «олигархами» и «крестными отцами». Тогда все было скромнее, владельцев «заводов, домов, пароходов» в СССР быть не могло. Но два-три профессорских оклада отчаянные валютчики в месяц зарабатывали. И кутили на славу. По меркам сурового послевоенного времени — неплохо.

В начале 1959 года один из руководителей страны Анастас Микоян на встрече с иностранной делегацией услышал неожиданные жалобы — гостям Советского Союза не дают прохода некие молодые люди, предлагающие продать им валюту, а также иностранные вещи. Деятельность «валютчиков» и «фарцовщиков» обрела широкий размах в 1957 году, во время Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве. Всего за два года это явление достигло таких размеров, что борьбу с ним обсуждали на уровне Президиума ЦК КПСС. Пришли к выводу, что МВД борьбу с «валютчиками» проиграло вчистую, и передали решение вопроса самой мощной силовой структуре — Комитету государственной безопасности. В КГБ был создан специальный отдел, под контроль которого перешли дело о контрабанде и валютных операциях.

В конце 1960 года Никита Хрущев отправился с визитом в Берлин. В городе, разделенном на Восточную и Западную часть, контролируемую двумя противоборствующими военными блоками, процветала нелегальная торговля, и советский лидер патетически воскликнул: «Берлин превратился в грязное болото спекуляции!». Один из берлинских чиновников, уязвленный такой оценкой, огрызнулся: «Такой черной биржи, как ваша московская, нигде в мире нет!». Хрущев возмутился до глубины души — и понял, что пришло время наводить порядок…

Итак, жили-были в Москве 33-летний Ян Рокотов (кличка «Ян Косой»), человек без определенных занятий, его ровесник, аспирант Плехановского института Дмитрий Яковлев («Дим Димыч») и 24-летний студент Владислав Файбишенко («Червончик»), Рокотов начал свою коммерческую деятельность, еще будучи подростком. Сначала спекулировал фотопринадлежностями. Затем переключился на мелкую фарцовку. В дни фестиваля молодежи и студентов (1957) понял, что нет более эффективного способа разбогатеть, чем спекуляция валютой.

Тайный валютный рынок располагался на «Плешке» — так на блатном жаргоне называлось пространство от Пушкинской площади до гостиниц «Националь» и «Москва». Там сновали «бегунки» и «рысаки», скупавшие — в основном у иностранцев — валюту, золотые монеты и другие ценности. Потом все это добро шло по цепочке — к «шефам», далее — к «купцам». Среди последних было упомянутое трио. Рокотов, Яковлев, Файбишенко перепродавали валюту и ценности и получали фантастическую прибыль.

Валюту в Советском Союзе невозможно было просто так, в открытую купить и продать. Существовала целая система перекупки. «Бегунки» или «рысаки» являли собой «первые руки», они скупали валюту на «плешке», на центральных площадях, в универмагах, гостиницах и на выставках. Собранный улов продавали своим «шефам». Те, в свою очередь, продавали валюту «купцам». «Купцы» были тщательно законспирированы. Знало их очень небольшое число людей, да и то под кличками. Сами они, боясь засветиться, в контакты с иностранцами старались не вступать. Правда, иногда все же «купцы» и иностранные контрабандисты отыскивали друг друга и заключали своего рода соглашения о сотрудничестве. Такое бывало и с Рокотовым. В дальнейшем они поддерживали связь через посредников.

Это был разветвленный бизнес. Из 2570 задержанных в 1959-м и в начале 1960 года контрабандистов, которые пытались тайно провезти товары через границу, 1680 (65 %) были гражданами других стран. Несмотря на категорический запрет такого рода деятельности в Советском Союзе, жажда наживы была сильнее. Под видом туристов и коммерсантов в СССР проникали профессиональные контрабандисты, поддерживавшие тесные контакты с московскими и ленинградскими «купцами». Большими партиями они сбывали им валюту, золотые часы, драгоценности. Из Польши поступали золотые монеты царской чеканки, которые высоко ценились на «рынке». Золото считалось едва ли не самым ходовым товаром. Цеховики, завмаги и прочие советские «теневики» считали, что вкладывать средства в золото — надежнее всего. Московские «купцы» изобретали всевозможные способы доставки «золотых» в Союз. Большое распространение получило использование в этих целях арабских офицеров, которые учились в СССР. Два раза в год им предоставляли отпуск. Арабы по дешевке покупали в Швейцарии червонцы и нелегально доставляли их в Союз. Через границу они провозили их в специальных потайных поясах, в каждом из которых можно было спрятать до 500 монет. На них вышел и Рокотов.

Не менее распространенным видом контрабанды были посылки и ценные бандероли. В тюбики зубной пасты, например, закладывались золотые монеты, валюта. В 1959 году было перехвачено 209 таких посылок. Дальше — больше.

Из лихого трио выделялся неформальный лидер — Ян Рокотов. Его отец, а точнее — отчим и воспитатель, главный редактор журнала «Интернациональная литература» Тимофей Рокотов, был репрессирован. От рождения будущий валютный магнат носил фамилию Орликов и происходил из семьи большевиков с дореволюционным стажем. Это, однако, не уберегло молодого человека от обвинений в контрреволюционной деятельности по статье 58, на основании которых в 1947 году он был осужден к восьми годам лишения свободы. Считается, что уже тогда он стал информатором органов. В 1954-м Рокотова освободили с полной реабилитацией. Из лагерей он вернулся несломленным, хотя и ослабленным. И вскоре нашел себя в теневом бизнесе.

Он был великим комбинатором — придумал причудливые схемы, лабиринты, из которых находил дорогу к большим деньгам.