Александр Радаев - Парнасский пересмешник. Новеллы из истории мировой культуры

В 1837 году, когда Виктория взошла на трон, возрастом согласия в Британии было 12 лет, и только в 1875 году он был повышен до 13. Надо ли говорить, что благодаря этой норме детская проституция процветала. Хотя правивший в XIII веке Эдуард I и ввел серьезные наказания за изнасилование вплоть до смертной казни, сексуальные действия в отношении детей, не достигших 12-летнего возраста, закон рассматривал как преступление с отягчающим обстоятельством. И только в 1576 году при Елизавете I секс с девочками до 10 лет стал считаться изнасилованием. Тем не менее сексуальные действия с детьми в возрасте от 10 до 12 лет все еще считались проступком, пока в 1886 году возраст согласия не был поднят до 16 лет.

Церковь святой Агнессы, 12-летней девочки, которую прилюдно оголили, запытали и сдали в публичный дом. Говорят, храм построен на месте того самого борделя, но скорее всего это просто легенда

В России в этом же 1886 году закон определил, что возраст согласия для девочек – 14 лет. И то при соблюдении условия невинности и неведения! То есть лишенная девственности в 10-летнем возрасте девочка имела огромные шансы стать серийной жертвой сексуального насилия или попасть в бордель, и секс с ней не наказывался по закону, так как ребенок не отвечал обоим критериям: невинности и неведения относительно скоромных связей. По пояснению Сената, дети до 10 лет по умолчанию считались невинными и несведущими, все другие были обязаны доказать свои неведение и чистоту.

Мальчиков российский закон защищал чуть более серьезно: их возрастом согласия было 14-летие, сама же связь с малолетними мальчиками наказывалась строже из-за осуждения гомосексуальных сношений, которые рассматривались как преступление против общественной морали и не подлежали улаживанию по согласию сторон. Впрочем, это отдельная ужасная тема, в которой, в частности, к гомосексуальным отношениям мог причисляться даже оральный и анальный секс между супругами.

Русский художник и скульптор Сергей Тимофеевич Коненков умер на 98-м году жизни 9 декабря 1971 года. Выдающийся мастер больше 20 лет жил и трудился в США. Вернулся в СССР со всеми работами на персональном корабле, выделенном по приказу Сталина. В Москве есть замечательный музей Коненкова в доме на пересечении Тверской и Тверского бульвара, открытый к столетию художника. Жена художника, Коненкова Маргарита Ивановна, была советской разведчицей и 22 года работала в Нью-Йорке. Одна из ее наиболее знаменитых операций – попытка завербовать Альберта Эйнштейна.

В книге про разведчицу Рут Вернер есть эпизод о разоблачении агентов Интернационала в Китае. Этой теме посвящено множество интересных исследований, в том числе отечественных историков, например, Ирины Сотниковой.

Альберт Эйнштейн со своей возлюбленной Маргаритой Ивановной Конёнковой

В 1931 году начались разоблачения Дальневосточного Бюро Интернационала. Были арестованы «директор по внутренним связям» ЦК Компартии Китая, руководитель секретной службы компартии и агенты разведки. Полиция довольно быстро вышла на одного из агентов, Хилари Нуленса. Его вместе с женой арестовали. Нуленс не признавался, что работает на СССР, называя себя бельгийцем (МИД Бельгии отказался подтвердить их подданство), потом швейцарцем по фамилии Бере (Швейцария тоже не подтвердила). Внезапно за супругов вступилась международная общественность: началось с французских профсоюзов, где его называли невинным секретарем, потом написала газета «Инпрекор». Кампания протеста стала распространяться по всему миру. К осени, когда заключенные называли себя фамилией Руг, в дело неожиданно вмешалась связанная с Советами вдова Сунь Ятсена. В итоге к кампании в защиту Нуленс-Ругов (Руего) примкнули Альберт Эйнштейн, Теодор Драйзер, Анри Барбюс, Клара Цеткин и Максим Горький.

Супругам грозила смертная казнь. Но постоянно менялись составы судов, дело передавалось от военных к гражданским властям, нападение японцев на Шанхай заставило перенести суд в Наньнин. И несмотря на обвинения в руководстве подрывной деятельностью и финансировании коммунистов, осенью 1932 супругам по амнистии вместо смертного приговора вынесли пожизненное заключение. Считается, что на это повлияло 40 тысяч долларов, переданных Москвой на взятки. В августе 1937 года они были выпущены под залог и бежали в Шанхай, а в 1939 – в Москву.

Самое интересное – это биографии агентов. Муж, известный как Руего и Нуленс – еврей из-под Киева Яков Рудник, 1894 года рождения. Штурмовал Зимний, работал в Финляндии, в ВЧК в Петрограде, участвовал в коммунистическом и забастовочном движении во Франции, с 1920 года был политработником на Южном фронте, затем работал в аппарате Коминтерна, был резидентом советской разведи в Европе, сидел два года во французской тюрьме.

Жена – Татьяна Николаевна Моисеенко-Великая, родилась в дворянской семье в Санкт-Петербурге в 1891 году. С подробностями ее жизни широкий круг читателей знакомит Евгений Водолазкин. Окончила Бестужевские курсы по математике и теоретической механике, преподавала математику в школе, работала в комитете по культуре Петроградской Думы, в наркомате образования, в институте Красной Армии, на экономическом факультете, была депутатом Петросовета, учителем в Турции, работала в советском посольстве в Вене, где и сошлась с Рудником-Нуленсом. Работала в Китае с 1929 года.

Нефертити и Эхнатон держатся за руки. Остатки скульптуры

Именно Моисеенко-Великая больше всего заинтересовала меня в этой книге. Потому что я слышал историю о ее подвигах и раньше. Сказать честно, пока не прочитал о том же в книге полковника ГРУ, до конца не верил, что рассказ одной дамы о бывшей коллеге-шпионке может быть правдой. Впервые я услышал о Моисеенко-Великой как о жене бельгийца, работавшего на советскую разведку в Китае, за которую заступался Эйнштейн. По словам рассказчицы, это была милейшая старушка с аристократическими манерами и безупречным слогом. В книге не описывается жизнь супругов по возвращении в СССР, но известно, что Татьяна Николаевна пошла по номенклатурной лестнице и преподавала, никогда не была репрессированной, очень гордилась боевым прошлым и много рассказывала об этом. Якобы дома у нее даже хранилась подшивка иностранных газет с призывами спасти их от китайского произвола. Ее муж стал рядовым сотрудником института востоковедения. Впрочем, в голове не укладывается, что всемирно известные шпионы могли так бесславно, незаметно и тихо доживать свой век. Вплоть до последних лет Татьяна Николаевна Моисеенко-Великая работала заместителем главного редактора в журнале «Советская литература».