Райнхард Виттрам - История прибалтийских народов. От подданных Ливонского ордена до независимых государств

Ход сражения несколько недель спустя описал один из комтуров Германского ордена, принимавший непосредственное участие в битве. В частности, он отмечал, что атаку начал магистр, который вел центр. При этом войска противника, в особенности татары и немецкие наемники, оказали ожесточенное сопротивление, а затем опрокинули ведомый архиепископом фланг, в котором находилось доверенное ему главное знамя, в результате чего возникла серьезная угроза для всего германского войска. Но потом другой фланг под командованием ландмаршала нанес ответный удар и обратил неприятеля в бегство. Согласно же русским донесениям, псковичам и московитам удалось захватить немецкий обоз и перебить его охрану, но затем между ними завязалась ссора из-за дележа добычи. Между тем хорошо информированное нижненемецкое издание, появившееся несколько лет спустя под названием «Славная история», однозначно указывает на то, что перелом в битве совершила все еще являвшая собой пример настоящей рыцарской атаки немецкая конница, которая трижды врубалась в ряды неприятеля и обратила его в бегство. Русские понесли огромные потери, но от преследования разбитого противника Плеттенберг был вынужден отказаться, поскольку его рейтары за время боя настолько устали, что буквально вываливались из седла. Их покрывал настолько толстый слой грязи, что узнать отдельных всадников оказывалось невозможно.

Современники восприняли эту победу как чудо, и лифляндский ландтаг два года спустя принял решение ежегодно торжественно отмечать этот день наряду с другими важнейшими религиозными праздниками, а архиепископ установил соответствующий порядок его проведения во всех провинциях архиепископства. Рассказы о битве и победе стали передаваться из уст в уста как легенда, в ходе чего отдельные детали стали заметно преувеличиваться. Тем не менее общее значение произошедших событий в целом отражалось верно, хотя истинные последствия данного сражения оставались в тени.

Последовавшее в 1503 году подписание договора о примирении, текст которого, как всегда, состоял из трех частей, предусматривал перемирие на шесть лет. Однако он не отвечал военным целям Лифляндии – пограничные вопросы оставались открытыми, форма изложения документа – унизительной, а сам текст таил в себе опасность. Торговля в первое время оставалась перекрытой, а по имеющимся сведениям, русские предположительно продолжали настаивать на выдвинутых за несколько десятков лет до этого требованиях о выплате Дорпатом процентов по его задолженности, возникшей первоначально якобы за счет удержания подоходного налога с русских жителей города и невыплаты средств, предназначавшихся на содержание православных церквей. Русские намеревались также наложить запрет на взаимную помощь ордена и Дорпата в случае своего нападения, но благодаря усилиям литовских миротворцев, которые обычно преследовали свои цели, этого удалось не допустить.

Лифляндия должна была удовлетвориться тем, что основные условия договора остались такими же, как и в прежних документах, ведь существенной военной помощи от Пруссии ожидать не приходилось. К тому же пропуск русских товаров в Северную, Западную и Центральную Германию приносил ордену неплохие деньги. В свою очередь, хороший доход давали поставки в Россию германских военных материалов (пушек), а немецкие ландскнехты продолжали служить в Московии.

Когда в 1509 году срок действия договора о примирении истек, Лифляндия выторговала его продление еще на 14 лет, отказавшись от союза с Литвой, который и без того утратил свое значение из-за проводимой со стороны Польши враждебной политики в отношении ордена. Кроме того, Ливония впервые согласилась на одобрение мира Москвой в такой же форме милостивого «помилования», какая ранее применялась к купцам. Поэтому неудивительно, что после ликвидации великим князем Московским последних остатков самостоятельности Пскова Лифляндия даже не пошевелилась.

Возобновление Русско-литовской войны 1512–1514 годов [121] Русско-литовская война длилась с 1512 по 1522 г. и вошла в историю как Десятилетняя война – война между Русским государством и объединенными силами Великого княжества Литовского и Польского королевства, завершившаяся присоединением к Русскому государству смоленских земель. , сложности, возникшие у Москвы с казанскими татарами, воцарение в 1533 году несовершеннолетнего Ивана IV [122] Иван IV , прозванный Грозным (1530–1584), – великий князь Московский и всея Руси с 1533 г., первый царь всея Руси. Взошел на трон в 1533 г. после смерти отца Василия III. Ивану Васильевичу на тот момент было три года, и до совершеннолетия он не мог править самостоятельно. Поэтому первые годы его правления характеризуются властью матери (Елены Глинской) и бояр. помогли Плеттенбергу и его ближайшим преемникам осуществлять политику нейтралитета, балансируя между Россией и польско-литовским государством, что давало единственную возможность для спасения. Не переставая публично высказывать претензии к Лифляндии, русские, в конце концов, еще при жизни Великого магистра в 1531 году согласились продлить договор о примирении еще на 20 лет. Не исключено, что такому способствовала победа Плеттенберга на озере Смолина, которая ясно показала русским, на какое отчаянное сопротивление они могут натолкнуться в Лифляндии.

Первая половина XVI столетия, когда Лифляндия была избавлена от внешних войн, являлась периодом ее экономического расцвета. Этому способствовало то обстоятельство, что после ликвидации представительства Ганзы в Новгороде вся торговля с русскими перешла в руки лифляндцев. Еще с середины XV века лифляндские города стали придерживаться в отношении Ганзы основополагающего положения, которое гласило: «Гость не должен торговать с гостем». В результате строгого соблюдения этого правила они вытеснили «заморских» немецких купцов со своих рынков, что привело к заметному охлаждению отношений с Любеком [123] Вольный имперский город Любек был столицей Ганзы. . Ведь перед лицом неслыханных барышей, которые сулила такая монополизация, было совсем упущено из виду то, что ослабление общих экономических интересов неизбежно влекло за собой и разрыв политических связей.

При этом такому непониманию последствий действий лифляндских городов способствовало то обстоятельство, что именно в то время духовные и личные контакты немцев колонии с жителями метрополии являлись наиболее тесными. К тому же тогда в Лифляндии появились по-настоящему богатые люди, начал наблюдаться общий рост благосостояния и стали появляться предпосылки к расцвету собственных творческих, созидательных сил.