Мунго Мелвин - История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

26 декабря 1941 г., в самый разгар наступления Манштейна на Севастополь, советские войска перешли в контрнаступление. По приказу Ставки 44-я и 51-я армии Кавказского фронта под командованием соответственно генерал-майора А. Н. Первушина и генерал-лейтенанта В. Н. Львова, поддерживаемые Черноморским флотом и Азовской флотилией, начали десантную операцию с целью захвата Керченского полуострова и снятия блокады с Севастополя. 51-я армия высадила пятнадцать тысяч человек к северу и югу от Керчи; 44-я армия нанесла вспомогательный удар на мысе Опук на севере полуострова, сохранив основные силы для последующей операции у Феодосии 29 октября.

Высадка подразделений 224-й стрелковой дивизии, 2-й стрелковой бригады и 83-й бригады морской пехоты в окрестностях Керчи 26 декабря проходила в сложных условиях. Шторм мешал переброске войск с судов на берег, а недостаточная поддержка авиации и тактические ошибки дали возможность немецким ВВС и 46-й пехотной дивизии ликвидировать несколько плацдармов противника. Тем не менее командующий XLII корпусом генерал-лейтенант Ханс фон Шпонек попросил разрешения оставить Керченский полуостров. Манштейн приказал ему «сбросить его [врага] в море» [1339]. Он направил в район Керчи румынские 8-ю кавалерийскую и 4-ю горную бригаду и немецкий 213-й пехотный полк (последний из полков отведенной из Крыма 73-й дивизии). Туда же перебрасывался моторизованный полк Корне. 28 декабря у немецкого командования создалось впечатление, что десант у Керчи можно если не уничтожить, то остановить силами 46-й дивизии еще до прибытия этих подкреплений.

Рано утром 29 декабря 1941 г. — это оказался один из самых важных дней в военной карьере Манштейна — подразделения советской 44-й армии высадились к северу от Феодосии. Опасаясь, что его подразделения будут отрезаны от основных сил, Шпонек приказал оставить Керченский полуостров. Он доложил о ситуации и своем решении в штаб одиннадцатой армии в 10:25, а в 11:02 подтвердил начало эвакуации. Шпонек не получил переданный в 11:12 приказ Манштейна, категорически запрещавший отступление, поскольку штаб XLII корпуса уже отключил свою радиостанцию и двигался на запад. Связи не было до 15:00. Затем Шпонек сообщил штабу одиннадцатой армии, что отход 46-й дивизии проходит по плану. Теперь, с учетом ухудшающегося положения под Феодосией по мере продолжения высадки советского десанта, который теснил слабый немецкий гарнизон, поворачивать дивизию назад не было смысла. Раздраженный произошедшим, и не в последнюю очередь потому, что все случилось вопреки его намерениям, Манштейн осознал, что должен принять свершившийся факт. Вечером того же дня он отстранил Шпонека от командования дивизией и заменил его генерал-лейтенантом Фридрихом Маттенклоттом, недавно назначенным командиром XXX корпуса [1340].

На пике кризиса, 29 декабря 1941 г., штаб армейской группы «Юг» передал Манштейну последние указания Гитлера. Ничего утешительного — не учитывая реальной обстановки, фюрер приказывал продолжать наступление на Севастополь, независимо от того, что происходит под Керчью. Однако развитие ситуации под Феодосией угрожало всей группировке под командованием Манштейна. К утру 30 декабря советская 44-я армия сумела закрепиться на плацдарме, перебросив на берег почти 23 тысячи человек и тридцать четыре танка. Эти силы были способны отрезать отступающую немецкую 46-ю дивизию. Получив подкрепления и соединившись с 51-й армией, советские войска могли нанести удар в центр Крыма. Если удастся захватить жизненно важные транспортные и железнодорожные узлы в Симферополе (где в госпиталях находились десять тысяч раненых немецких солдат) и Джанкое или перерезать «дорогу жизни» между ними, то судьба одиннадцатой армии будет предрешена [1341]. 29 декабря Хансен сообщил неутешительные новости с севастопольского фронта: в этот день его атаки не принесли существенного успеха. Более того, густой туман не позволил авиации осуществить необходимую поддержку с воздуха как над Севастополем, так и над Феодосией. Все это, признавался Манштейн в военном дневнике, складывалось в «очень плохую ситуацию» [1342]. Такая недосказанность в разгар кризиса, почти британская по тону, не могла замаскировать настоящее положение дел. Если Манштейн не сможет очень быстро перебросить войска от Севастополя в восточную часть Крыма, он столкнется с возможностью поражения. Существенно улучшить положение одиннадцатой армии могли бы своевременно прибывшие подкрепления.

Советское командование — несмотря на трудности и разочарования десанта в районе Керчи — смогло добиться успеха под Феодосией. Это открывало возможности нанести серьезный удар по армии Манштейна и даже разгромить ее. В этих непростых обстоятельствах на стороне войск оси в Крыму сыграли удача, а также точное исполнение приказов. Несколько раз Манштейна спасали серьезные ошибки советского командования. Ни 44-я, ни 51-я армия, похоже, не сумели проявить инициативу и воспользоваться слабостью противника. В Севастополе Октябрьский, несмотря на усиливающееся давление Манштейна, все сильнее раздражался при виде того, как упускается эта бесценная возможность снять блокаду города. Но и в Севастополе обстановка оставалась сложной.

28 декабря главнокомандующий Черноморским флотом писал не только о тяжелых потерях в Керчи, но и о неудачах в Севастополе. Октябрьский сетовал, что командующие секторами «переоценивают силы врага»: на отражение атаки двух немецких рот с 5–7 танками они бросили все имеющиеся в их распоряжении силы. И при этом генералы жаловались: «Очень тяжело». Недооценивать врага нельзя, но «надо верить в свои силы», заключил он. 29 декабря наступление немцев продолжилось, и Октябрьский отметил, что «несмотря на большие потери, которые несет враг, он продолжает лезть. Становится непонятной его слепота, бессмысленные большие потери людей». Войска Кавказского фронта пытались расширить захваченные плацдармы; «противник оказывает сильное сопротивление, но отступает». Несмотря на оптимистичное заявление, что «после этого, безусловно, должно измениться положение и у нас в Севастополе», советские войска утрачивали оперативную инициативу, а Манштейн накапливал силы, чтобы остановить продвижение противника на запад, а затем начать контрнаступление на Феодосию и вернуть себе город [1343]. Зная о желании Гитлера, чтобы Севастополь был захвачен как можно скорее, Манштейн решил продолжать операции и на этом направлении.

Несмотря на атаки LIV корпуса на Севастополь 30 декабря и на локальный успех 16-го пехотного полка, штаб одиннадцатой армии был вынужден смириться с действительностью. Манштейн и его подчиненные поняли, что единственный способ устранить растущую угрозу жизненно важным коммуникациям в Крыму — остановить наступление на Севастополь, чтобы высвободить необходимые силы для устранения новой угрозы. Требовалось срочно стабилизировать положение на востоке полуострова. Следует отдать должное дару убеждения Манштейна, который сумел доказать Гитлеру, что необходимо не только приостановить наступательные операции под Севастополем, но и отойти на позиции, которые можно защищать меньшими силами, чем открытые аванпосты посреди советской обороны. Несмотря на то что любое отступление противоречило приказу фюрера сражаться до победы, Гитлер согласился с доводами командующего. 31 декабря Манштейн отдал приказ, разрешающий истощенным и уставшим дивизиям LIV корпуса отступить к северу от реки Бельбек.