Вадим Каргалов - На степной границе. Оборона «крымской украины» Русского государства в первой половине XVI столетия

Изменение международной ситуации в худшую сторону началось с события, которое, казалось, должно было радовать русское правительство. В 1502 г. прекратил существование давний и непримиримый противник Руси — Большая Орда.

В январе 1502 г. хан Большой Орды Ших-Ахмед зимовал «на усть Семи», в районе Белгорода, подвергаясь постоянному военному давлению со стороны Крыма. Крымский хан Менгли-Гирей сообщал в Москву, что «велел пожары пускать, чтобы им негде зимовать», и ждал только, когда «рать моя готова вся». Весной крымский хан нанес решительный удар своему сопернику. В конце мая крымское войско двинулось к Перекопу, а в начале июня московский посол Алексей Заболотский доносил из Крыма, что «царь Менгли-Гирей на Орду идет спешно. А пушки, государь, и пищали с ним идут же». В донесениях русских посланников сообщалось о бедственном положении Большой Орды: «а орда, кажет, охудела добре, и кочуют порознь». Приближался последний акт драматической борьбы между крымским Гиреем и потомками ханов Золотой Орды, «Ахматовыми Детьми». 28 июня в Москву пришла весть, что «царь Менгли-Гирей царя Ших-Ахмета прогнал и орду его и улусы взял». А спустя пять дней о победе над Большой Ордой сообщил в Москву сам крымский хан: «Ших-Ахмета, недруга нашего, разогнав, орду его и все его улусы бог наши руки дал». С Большой Ордой было покончено [45] Сб. РИО, т. 41, стр. 377, 417, 419, 420. .

Разгром Большой Орды явился поворотным пунктом в отношениях между Москвой и Крымом. Союзники постепенно стали превращаться в непримиримых врагов. В. Базилевич объясняет это следующим образом: Дружественные отношения Менгли-Гирея к московскому великому князю в значительной степени зависели от степени опасности, которая угрожала крымскому хану стороны его злейших врагов — «Ахматовых детей». Окончательный распад Большой Орды и бегство в Литву Тих-Ахмеда устраняли эту опасность и развязывали Менгли-Гирею руки для свободы действий. В Москве хорошо понимали, что грабительские нападения крымских татар, преследовавшие захват полонянников, скота и другой добычи, не могли прекратиться, так как являлись одним из главных источников существования и обогащения крымско-татарской знати. Весь вопрос заключался лишь в том, какие земли будут подвергаться этим нападениям: московские или польско-литовские. До 1500 г. крымским татарам выгоднее было нападать на владения польского короля и великого князя литовского, лежавшие в районах Приднепровья и Приднестровья, чем ходить в далекие походы на сравнительно малонаселенные южные уезды Московского великого княжества… С 1503 г., когда в московскую сторону отошла значительная территория Днепровского левобережья и под московской властью оказались южные города, расположенные на границе со степью, как Путивль и Рыльск, Русское государство стало близким соседом Крымского ханства…» Одновременно возникли осложнения и в казанских делах. Бывший казанский хан Абдул-Латыф, родственник Менгли-Гирея, был захвачен московскими воеводами и отослан в заточенье в Белоозеро, а казанский престол снова передан Мухаммед-Эмину. Заточение Абдул-Латыфа вызвало большое недовольство в Крыму. Менгли-Гирей неоднократно просил освободить опального хана, но безуспешно. «Таким образом, после окончания литовско-польской войны в отношениях с Крымом впервые обнаружились те противоречия по двум основным вопросам — казанскому и южнорусскому, — которые в начале следующего столетия привели к полному разрыву союзнических отношений между Россией и Крымским ханством и положили начало длительной и упорной борьбе между ними» [46] К. В. Базилевич . Указ. соч., стр. 528–529, 530–531. .

Конечно, открытый разрыв произошел не сразу. До смерти великого князя Ивана III русским дипломатам удавалось сохранять традиционный «мир» с Менгли-Гиреем. Участившиеся пограничные конфликты с Крымом Москва и теперь пыталась решить путем переговоров. Осенью 1503 г. московские послы передали Менгли-Гирею очередную жалобу великого князя на набеги крымских мурз: «Посылали к нам бить челом наши слуги, князь Семен княж Иванов сын Андреевича и князь Василий княж Иванов сын Шемячича, а сказывают, что твои люди Мамышек царевич со многими людьми приходил войною на нашу землю на Чернигов, а после того пришел войною твой сын Бурнаш царевич, наши земли, которые за нашими слугами, со многими людьми воевали и повыжгли, и людей в полон вывели, и животов людских бесчисленно поймали». Жалоба на разорение Черниговских земель повторилась и в следующем году [47] Сб. РИО, т. 41, стр. 487–488, 529. . В свою очередь осенью 1504 г. крымские послы предложили заключить с Василием Ивановичем, объявленным великим князем еще при жизни отца, договор о «дружбе и любви» [48] Там же, стр. 545–546. . Менгли-Гирей не без оснований опасался польско-литовского короля Александра Казимировича, который держал у себя бывшего хана Большой Орды Ших-Ахмеда. В этих условиях ссориться с бывшим союзником против Литвы и Польши — Москвой — было неразумно.

Однако летом 1505 г. неожиданно произошел антирусский мятеж в Казани. Казанский хан Мухаммед-Эмин, «забыв свое слово и преступив шертные грамоты, великого князя посла Михаила Клягшка поймал в Казани, и людей великого князя торговых поймал, а иных посек, а иных, пограбив, разослал в ногаи». Вскоре отряды казанских татар напали на русские земли. Уже в августе «пришла весть к великому князю, что Магмедамин (Мухаммед-Эмин — В. К .) царь с людьми перевозится через Волгу, а хочет идти на Новгородские и Муромские места». В Муром была послана застава с воеводами Иваном Горбатым и Семеном Воронцовым и дополнительные подкрепления, когда 30 августа казанское войско перешло реку Суру. Однако остановить врага не удалось — Мухаммед-Эмин и примкнувший к нему 20-тысячный ногайский отряд осадили Нижний Новгород. По сообщению автора «Казанского летописца», они «пожгли около града все посады, и стояли у града 30 дней, но все дни приступая ко граду». Гарнизон Нижнего Новгорода во главе с воеводой Хабаром был небольшим, потому что «не успели к нему с Москвы воины прийти, вскоре бо царь (хан Мухаммед-Эмин — В. К .) безвестно пришел, и мало града не взял». С большим трудом город удалось отстоять. Мухаммед-Эмин с добычей и пленными ушел восвояси [49] РК, стр. 35–36; ПСРЛ, т. 8, стр. 244; т. 12, стр. 259; Казанская история. М.-Л., 1954, стр. 60–61 (далее — Казанская лет.). . Вскоре на русские земли совершили набег тюменьские татары. Летописец сообщил, что «рать пришла без вести из Тюмени, Кулук салтан с братьями и с детьми. Города не взяли, а землю Нижнюю извоевали, из усолья на Каме русаков вывели и посекли». Русский наместник в Великой Перми Василий Ковер «в погоню послал русаков в судах», которые догнали «на перевозе заднюю заставу» татар и разбили [50] Устюжская лет., стр. 102. . Новому великому князю Василию III Ивановичу (Иван III умер в октябре 1505 г.) пришлось бороться за восстановление русского влияния на Казань. Эта борьба осложнялась тем, что Ногайская Орда оказывала прямую военную помощь казанскому хану.