Тоби Уилкинсон - Древний Египет. Подъем и упадок [калибрятина]

Эта наследственная одержимость строгим планированием нашла выход в двух самых амбициозных строительных проектах Сенусерта III. Первым стал город пирамид в священном месте Абджу. Здесь, как и в Кахуне, все было расположено с математической точностью: здания, построенные из сырцовых кирпичей одинакового размера, группируются блоками по 100 локтей шириной и разделены улицами шириной в 5 локтей [88]. Жилища знати занимают лучший участок (самый высокий, подальше от полей с их сыростью и москитами), а остальная часть населения была вынуждена жить в тесноте в остальной части города. Поселение скромно назвали Вах-сут-Хакура-маа-кхеру-эм-Абджу – «Несокрушимы места Хакура [тронное имя Сенусерта III], вершащего правосудие, в Абджу». Правда, местные жители для простоты сократили это слишком многословное именование до Вах-сут.

Однако самое впечатляющее применение энергия и рвение царя нашли в Нубии. Для этого у него было три мотива: упрочить египетскую гегемонию в Уавате и установить новую, постоянную границу; управлять торговлей между Верхней Нубией и Египтом в пользу царской казны; отразить угрозу со стороны могущественного царства Куш – столица которого, Керма, находилась за Третьим порогом [89].

Результаты избранной политики были столь же впечатляющими по масштабу: повсюду в районе Второго порога началось строительство линии сильных крепостей. Хотя они проектировались как единая система, у каждого форта была собственная, особая роль. Кор, расположенный на нильском острове, служил штаб-квартирой всей кампании и главным жилищем царя во время военных действий. Икен (ныне Миргисса) был главной торговой факторией, расположенной глубоко в пределах управляемой египтянами территории.

Аскут, получивший леденящее кровь название «Истребитель нубийцев», был самым сильным из фортов. Он являлся прежде всего укрепленным зернохранилищем, но также служил центром управления принудительным трудом по добыче золота в районе Второго порога. Как приличествует учреждению государственного контроля на завоеванной территории, гарнизон форта комплектовался централизованно и снабжался из Египта, несмотря на близость процветающих местных поселений. Шалфак, именуемый «Подчиняющим чужеземные государства», служил базой патрулей, которые отправлялись в окрестные области пустыни, чтобы контролировать движение людей и товаров. Уронарти, или «Отпор (чужим) племенам», служил командным центром региональных гарнизонов и еще одной штаб-квартирой, где останавливался царь. Общей чертой всех крепостей было умелое использование местной топографии для увеличения их обороноспособности. Стены ставили вдоль линии скалистых хребтов, крутые утесы были увенчаны высокими зубчатыми башнями, а доступ к воде в случае осады гарантировали крытые лестницы, ведущие к реке.

Помимо Уронарти самая впечатляющая группа крепостей, центр всего замысла, охраняла узкое ущелье Семна – естественный рубеж, который было легко защитить. На восточном берегу, возвышаясь над главным руслом реки и предотвращая проникновение врага из Восточной пустыни, стояла Кумма, «Противостоящая лучникам». Напротив, на западной стороне ущелья, находилась главная крепость системы Семна – «Могуч Хакура, правосудный». Внутри фортов были устроены капитальные казармы на 400–500 человек, что позволяло в любой момент перекрыть ущелье и защитить интересы Египта от атак Куша. В дополнение к постоянному гарнизону командующий мог также быстро вызвать подкрепление из Уронарти, Икена и Бухена, расположенных ниже по течению – это делалось посредством системы маяков, расположенных на передающих станциях в пределах видимости друг друга.

В мирное время главная задача гарнизона крепостей Семны состояла в том, чтобы контролировать движение на этом участке Нила. Суда швартовались в нижнем бассейне крепости, товары перегружались на египетские суда или на караваны ослов для дальнейшей перевозки в Икен. Передовая крепость Южная Семна, учитывая ее воинственное имя «Подавление нубийцев», обеспечивала «зону ожидания» для местных караванов, ожидающих разрешения продолжить путь, а также вела наблюдение, контролируя людей и суда, которые приближались к ущелью.

Как единый комплекс, крепости Второго порога являют собой удивительный образчик военной и административной мощи Египта: архитектурное воплощение царской власти, а также логистическое обеспечение интересов Египта на этой территории. Неудивительно, что позже Сенусерта III почитали в Уавате как бога, а греческие историки именуют его «Великий Сезострис».

Однако не менее важной, чем крепости, была система наблюдения, которую они поддерживали. В примечательном ряде документов, известных как «Депеши из Семны», патрули, которые регулярно направлялись из Южной Семны, Куммы, Семны, Уронарти и Шалфака, докладывают о результатах местному командованию. В атмосфере нервозности, перерастающей в паранойю, патрули приняли методику «лови и хватай». Даже небольшие группы нубийцев перехватывались и подвергались досмотру – при необходимости с применением силы. Тех, кто находился на контролируемой Египтом территории без законного основания, отправляли назад через границу. Читаем типичную депешу: «Патруль, который пошел дальше, чтобы осмотреть край пустыни… вернулся, чтобы сообщить мне: «Мы нашли след 32 человек и 3 ослов…» [90]Командир каждого патруля завершал свое донесение одними и теми же словами: «Все, кто охраняет владения фараона (да будет он жив, здоров и благополучен!), живы и здоровы». Можно заподозрить здесь отчаянное стремление доказать, что ничего неблагоприятного не произошло.

Решимость египетских властей обеспечить неограниченный контроль, конечно, была обусловлена заботой XII династии о безопасности, порожденной горьким опытом. Дело вовсе не обстояло так, что власти отвечали излишним применением силы на относительно низкий уровень угрозы. Напротив, страх перед нападением царства Куш был вполне уместен. Конкурент Египта на Верхнем Ниле был богат, влиятелен и ревновал к северному соседу – опасная комбинация.

В качестве дополнительного стимула для гарнизонов «бороться за правое дело» Сенусерт III возвел в крепости Семна монументальную стелу. Надпись на ней убеждала воинов защищать завоевания фараона: «Доблесть в том, чтобы нападать, позор в том, чтобы отступать» [91]. Сенусерт похвалялся своей жестокостью в отношении нубийцев: «Я похитил их женщин и увел их семьи, отравил их колодцы, разогнал их быков, развеял их ячмень и сжег его» [92]. Тотальная война была идеалом Египта. Наконец, фараон установил собственную статую в специальном святилище в Семне, чтобы вдохновлять своих людей быть верными и отважными: «На этой границе помещено изображение моего величества… чтобы вы были стойкими ради него, чтобы вы боролись за него» [93]. Противиться столь мощному сплаву пропаганды и принуждения, поддержки и запугивания было невозможно.