Глеб Абрамович - Князья Шуйские и Российский трон

Принятие Дмитрием Московским ярлыка от Абдулы привело в ярость его врага — Амурата, и он, отменив свое первое решение, направил к Дмитрию Константиновичу в Суздаль посла Иляка с тридцатью татарами и ярлыком на великое княжение Владимирское. Обрадованный князь, воспользовавшись тем, что Дмитрий Московский ушел в Переславль, прибыл во Владимир с татарами и дружественным ему князем Белозерским [65] Там же. Т. 11. С. 2. . Но тридцать татар были слишком слабой гарантией действенности амуратовского ярлыка. Дмитрий Иванович с братом Иваном и двоюродным братом Владимиром Андреевичем, собрав большие силы, выступили против Дмитрия Константиновича, после чего последний вынужден был бежать обратно в Суздаль, пробыв вторично на великом княжении лишь 13 дней. На этот раз Дмитрий Иванович не стал ограничиваться изгнанием соперника из Владимира, а двинулся к Суздалю и разорил все его окрестности («все пусто сотвори»). Дмитрий Константинович «взял с ним мир» и ушел из Суздаля в Нижний Новгород к старшему брату Андрею. Но Дмитрия Московского не успокоила расправа лишь с одним противником. Он решил заодно разделаться и со всеми его союзниками: подчинил себе ростовского князя, а князей Галицкого и Стародубского согнал совсем с их княжений. Последние отправились в Нижний Новгород, «скорбяще о княжениях своих» [66] Там же. .

Суздальским князем по-прежнему оставался Андрей Константинович. Судя по всему, он горячо сочувствовал брату и его единомышленникам, поскольку принял не только брата, но и других князей, изгнанных Дмитрием Московским из их владений. Сам Андрей за свою церковностроительную и благотворительную деятельность пользовался большой любовью населения и особенно церкви. Об этом свидетельствует запись в Никоновской летописи под тем же, неблагополучным для Дмитрия Константиновича 1363 годом, в которой сказано: «Того же лета в Новегороде в Нижнем явися знамение, по обеде (т. е. после обедни. — Г. А .) убо в церкви владыка Алексей Суздальский благослови крестом великого князя Андрея Константиновича Суждальского и Новагорода Нижнего и Городецкого, и в тот час из креста поиде мире, и удивишася людие» [67] Там же. С. 3. . Это безусловно инспирированное епископом Алексеем чудо имело целью возвеличивание Андрея Константиновича до уровня святого и, следовательно, приравнивание его в этом отношении к Александру Невскому, что ставило суздальско-нижегородских князей на один уровень с московскими.

Но «чудо» не успело произвести на народ нужного действия, так как сразу за ним на княжество обрушились два очень тяжелых бедствия. Сначала с «низу», т. е. с Поволжья, от Бедежа в Нижний Новгород пришел мор (видимо чума), который уносил в день по 50–100 человек. Оттуда эпидемия стала распространяться по всей Северо-Восточной Руси. Особенно пострадало Суздальско-Нижегородское княжество — вслед за мором княжество посетила страшная засуха. Вероятно, Андрей Константинович воспринял эти бедствия как реакцию свыше на кощунство, совершенное в связи с благословением его епископом Алексеем, так как в то же лето постригся в монахи, а в начале 1365 г. скончался. Летописец, сообщая о пострижении Андрея, специально отметил, что «бысть же сей князь духовен зело и многодобродетелен» [68] Там же. С. 3–4. .

В сообщении о смерти и погребении Андрея Константиновича летописец употребляет новую формулировку его родословной, которая стала предметом длительных дискуссий среди историков, начавшихся при Карамзине и продолжающихся до наших дней. Указанная запись гласила: «Того же лета преставися кроткий и тихий и смиренный и многодобродетельный великий князь Андрей Константинович Суздальский и Новограда Нижнего и Городецкий, внук Васильев, правнук Михайлов, праправнук Андреев, прапраправнук Александров, пращур Ярославль и т. д. и положен бысть в церкви Св. Спаса в Новегороде Нижнем, идеж бе отец его князь велики Константин Васильевич» [69] Там же. С. 4. .

Итак, второй раз после 1268 г., т. е. почти через 100 лет, в летописную родословную суздальских князей включается Александр Невский. И на этот раз не случайно, так как вслед за этой записью следует другая, касающаяся уже родословной Дмитрия Константиновича, только что отправившего своего сына Василия, по прозвищу Кирдяпа, в Орду и прибывшего из Суздаля после смерти брата в Нижний Новгород. В записи сказано: «Того же лета князь Дмитрий Константинович Суздальский, внук Васильев, правнук Михаилов, праправнук Андреев, прапраправнук Александра Ярославича прииде в Новгород Нижний на великое княжение с матерью своею с Еленой и со владыкою своим Алексеем Суздальским и Новгородским и Городецким». Однако его младший брат Борис Константинович, надеясь на поддержку могущественного тестя Ольгерда Литовского, не согласился уступить Дмитрию Нижегородское княжение. К тому же ему удалось подкупить ордынскую царицу Асан, имевшую большое влияние на хана, и из Орды от царя Барамхозя и от царицы Асан прибыл посол и посадил «на Новгородское княжение князя Бориса Константиновича, внука Васильева, правнука Михайлова, праправнука Андрея Александровича» [70] Там же. С. 5. . Таким образом, и третий брат, вслед за старшими, именуется потомком не Андрея Ярославича Суздальского, а его старшего брата Александра Ярославича Невского.

На не случайном характере этих изменений в формулировке родословной суздальско-нижегородских князей мы остановимся позднее, а сейчас вернемся к событиям, происшедшим в результате проступка Бориса Константиновича.

Характерно, что одновременно с послом царя Барамхозя к Борису с ярлыком на великое княжение Нижегородское вернулся из Орды Василий Дмитриевич Кирдяпа с ярлыком на имя отца на великое княжение Владимирское и с ханским послом Урусманды [71] Там же. . Вот с какой целью, оказывается, посылал сына в Орду Дмитрий Константинович. Он надеялся, снова став великим князем Суздальско-Нижегородским и Городецким, возобновить свою борьбу с Дмитрием Московским за великое княжение Владимирское. Но будучи человеком благоразумным, Дмитрий понял: в сложившейся совершенно неожиданно ситуации нечего было и думать о том, чтобы воспользоваться результатами поездки сына в Орду. Напротив, ему предстояла борьба с братом за свое родовое княжество. Понимая, что собственными силами он не сможет решить эту задачу, Дмитрий Константинович принимает единственное правильное решение: отказывается навсегда от всяких прав на великое княжение Владимирское в пользу Дмитрия Московского и обращается к нему за помощью в борьбе против мятежного брата.

Дмитрия Московского вполне устраивала такая расстановка сил, дававшая возможность превратить одного из сильнейших и опаснейших конкурентов в союзника в его борьбе за объединение всех земель Северо-Восточной Руси под верховной властью Москвы. Сначала Дмитрий Московский хотел решить дело миром и послал к Борису своего посла с предложением помириться с братом и разделить с ним полюбовно княжество на два самостоятельных удела, что навсегда лишило бы обоих братьев возможности противостоять Москве. Но Борис не принял этого предложения. Тогда митрополит Алексей по просьбе Дмитрия ликвидировал Суздальско-Нижегородское епископство и отозвал в Москву епископа Алексея, а сам Дмитрий послал к Борису прославленного в народе святителя Сергия Радонежского с приглашением прибыть в Москву для переговоров. Борис и от этого отказывается. Тогда Сергий по приказу митрополита Алексея закрывает все церкви в княжестве, что почти равносильно анафеме.