Владимир Волков - Войны и войска Московского государства

Во время Донского похода 1648–1649 гг., который возглавил дворянин А.Т. Лазарев, его отряд составили спешно набранные Посольским приказом солдаты. Командовали ими майор Яков Урвин, 4 капитана, 5 поручиков и полковой квартирмейстер из иноземцев, подчиненные Лазареву. Однако младшие офицерские должности занимали русские командиры. Об этом свидетельствует запись о расходовании А.Т. Лазаревым казенных средств, для чего опрашивались участвовавшие в походе лица. Среди тех, кто давал об этом показания, были «солдатцкого строю прапорщики» Михаил Левшин, Семен Кулапин, сержанты Максим Епишев, Василий Левонов, капралы Иван Назарьев, Афанасий Дворянинов. При производстве в офицерские чины и назначении на должность в полки «нового строя» и гарнизонные части, как правило, учитывался опыт и личные заслуги. Так, в 1653 г. в Москве раздали 700 мушкетов старым солдатам, послав их в южные города «в урядники». Среди младших командиров большинство начальных людей составляли тогда русские люди, однако штаб — и обер-офицерские должности занимали в основном иностранцы. В 60-х гг. XVII в. из 277 полковников и майоров русскими являлись лишь 18 человек, из 1921 офицеров, служивших в чине капитана, ротмистра, поручика и прапорщика — 648 человек.

Стараясь задержать на службе наиболее отличившихся офицеров, власти всячески поощряли их переход в православие, награждая за крещение деньгами (25–15 руб. поручикам, 60–100 рублей майорам, капитанам и полковникам), поместьями и даже вотчинами, более высокими чинами. Знаменитый Александр Лесли, крестившийся в 1653 г., был немедленно произведен в генералы, а его поместный оклад увеличен до 1200 четвертей.

Задача определения численности вооруженных сил Московского государства XV–XVII вв. является одной из самых сложных проблем отечественной истории, порядком запутанной исследователями. По свидетельству иностранцев, русское войско в этот период насчитывало от 150 до 350 тыс. человек Данные эти, несомненно, преувеличены. А.В. Чернов, взяв за исходный показатель сведения о численности русского войска в походах, пришел к выводу, что в XV в. при серьезной военной опасности Московское государство могло собрать большую армию, состоявшую из 200 тыс. конных и пеших воинов. Однако, для XVI в. Чернов, как мы увидим ниже, уменьшает численность войска до 110 тыс. человек. Он полагал, что в 20-х гг. XVII в. она составляла 92 555 человек и к 1651 г. численность московской армии достигла 133 200 человек.

Официальных сведений об общей численности русского войска в XVI в. в русских источниках не сохранилось. В летописях и разрядных книгах имеются лишь отрывочные упоминания о количестве служилых людей, выступавших в тот или иной поход. Наоборот, иностранные источники пестрят указаниями на численность и состав вооруженных сил Московского государства, которые, но их данные плохо соотносятся между собой, и, зачастую противоречат русским источникам. Так, знаменитое сообщение Джильса Флетчера о наличии в России в конце XVI в. всего 12 тыс. стрельцов опровергается участием в походе 1578 г. 2 тыс. стрельцов и казаков Государева двора и 13 119 городовых стрельцов.

Большинство иностранных авторов склонно были считать, что на тот период Московское государство располагало армией в 200–300 тыс. человек и более. Цифра явно завышена, не менее, чем в два раза. Недостоверность иностранных сообщений о численности русского войска объясняется главным образом тем, что их авторы пользовались сведениями частных лиц, а, возможно, были специально введены в заблуждение русскими официальными лицами, стремившимися устрашить европейцев многочисленностью своей армии.

Более осторожным в сообщении сведений о вооруженных силах России был служащий английской Московской компании Джером Горсей. Не упоминая о численности русской армии, сосредоточенной на западных границах, он писал, что это войско состояло из татар и «использовалось в борьбе против королей Польши и Швеции, войсками которых он был теперь окружен, в войне за Ливонию ( Liolande ), которую он прежде разорил и завоевал столь жестоко; другая армия, состоявшая, как правило, из ста тысяч конницы его подданных, за исключением немногих поляков, шведов, голландцев ( Duch ) и шотландцев, сражалась с его большим врагом — крымскими татарами».

Проанализировав эти сообщения, С.М. Середонин пришел к выводу, что в составе московского войска находилось около 75 тыс. дворян, детей боярских и их слуг, не больше 10 тыс. татар, 20 тыс. стрельцов и казаков, 4 тыс. иностранцев — всего около 110 тыс. человек, не считая даточных и посошных людей.

Некоторым подтверждением выводов Середонина могут служить официальные сведения о численности русского войска в походах. Так, в полоцком походе 1562/1563 г. участвовало около 60 тыс. человек (с холопами) и более 80 тыс. посошных людей. А.В. Чернов, согласившись с этими цифрами, отмечал, что «мобилизация от 35 до 55 процентов всей численности боевого состава русского войска для указанных крупнейших походов второй половины XVI в. — явление вполне реальное».

В последнее время попытку опровергнуть устоявшееся в науке представление о численности московской армии предпринял С.М. Каштанов. Использовав разрядные записи, содержащие сведения о составе войск, участвовавших в похода на Полоцк 1562/1563, 1577 и 1579 гг., исследователь сделал вывод о том, что они потребовали «мобилизации всех боеспособных сил», совершенно оголив другие границы. По его мнению привлеченные к военным действиям в эти годы «30–40 тыс. воинов — это не половина или какая-то иная часть русской армии, а практически вся или почти вся армия XVI в.». При этом Каштанов полностью игнорирует сообщения источников о ежегодном выдвижении на юг полков, о строительстве на «украйне» новых городов, прикрывать которые должны были выступавшие в степь войска, о высылке ратей для поддержания порядка в неспокойной Казанской земле. Граница на юге была оголена только в 1580 г., после успешных действий Батория под Полоцком и Великими Луками, когда на запад были переброшены ратные люди входившие в состав служилых корпораций Пронска, Орла и Переяславля-Рязанского. Не учтенными остались гарнизонные войска, традиционно многочисленные в Московском государстве. Каштанов не случайно занизил численность русской армии. Определив ее состав в 40 тыс. человек, он в соответствии с существующими методиками умножает их на 10 дворов, с которых, как правило, брали ратников, а затем еще на 5 (среднее число жителей двора) и получает в итоге 2 млн. человек населения страны в середине XVI. Ниже он отчасти откорректировал свои выкладки, утверждая, что «в середине XVI в. в России проживало 3 млн. человек, а накануне Смуты — 4,5 млн. человек». Такая манипуляция цифрами чрезвычайно опасна, так как позволяет утверждать об отсутствии значительных людских потерь во время Великого голода 1601–1603 гг., казачьих бунтов и восстаний, польско-литовской и шведской интервенции начала XVII в.