Александр Колпакиди - Двойной заговор. Сталин и Гитлер: несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Советская сторона не хотела военного союза, который, скорее всего, обернулся бы нашей помощью Германии и мог втравить Россию в новую войну. Наша сторона хотела 50―60 тысяч пулеметов, 1―1,5 миллиона винтовок, 300 полевых орудий и 500―900 тысяч снарядов. Немцы согласились и пообещали инвестировать в русскую оборонную промышленность до 35 миллионов золотых марок.

Однако поп свое, а черт свое. В ночь на 31 июля 1923 года в Берлине состоялась встреча Розенгольца и рейхсканцлера Куно. Куно повторил советскому представителю все те же предложения: расширение немецкой военно-технической помощи только при условии гарантированного монопольного положения немецких концернов и в увязке с военным союзом с Германией. Нетрудно предсказать, что наш представитель в восторг от подобной немецкой прямолинейности не пришел и всячески увиливал от ответа. Отношения явно заходили в тупик. И тут — ну надо же, как кстати! — правительство Куно было свергнуто, и Густав Штреземан сформировал вместе с СДПГ правительство большой коалиции. Основным направлением деятельности стала кооперация в вопросах оборонной промышленности путем создания частных фирм. Ну, частных, так частных.

Так все, в общем, и шло. Стороны неотвратимо продвигались к желанному сотрудничеству. Возникали, конечно, и мелкие проблемы — в основном опять же из-за политики. Некоторые трения между сторонами вызвали такие события, как процесс так называемой «германской ЧК» в апреле 1925 года, главным обвиняемым на котором фигурировал советский офицер, руководитель нелегального военного аппарата Компартии Германии Вольдемар Розе (известный как Петр Скоблевский), приговоренный к смерти, и арест находившихся в СССР немецких студентов Киндерманна и Вольшта по обвинению в терроризме и шпионаже (готовили убийство Троцкого). Лишь помилование Розе и его обмен на незадачливых «террористов» облегчили ситуацию.

Насущные потребности подталкивали вперед процесс сотрудничества. Слишком мощным был интерес, чтобы всерьез воспринимать мелкие политические препятствия.

Концепция двустороннего сотрудничества была разработана и реализовывалась полным ходом. С началом работы в военном министерстве Германии появилась «Зондергруппа Р». Наши именовали ее «Вогру» (военная группа). В 1923 году военное министерство Германии создало в советской столице «Центр-Москва» и оно же основало «Общество содействия промышленным предприятиям» — «ГЕФУ». Общество должно было финансировать совместные германо-советские предприятия на территории СССР. Работа началась…

Итак, в 1923 году в Москве появилось «Общество содействия промышленным предприятиям» — «ГЕФУ». Под прикрытием этого расплывчатого названия пряталась структура, назначением которой были финансирование и координация работы совместных германо-советских предприятий на территории СССР. Руководителем «Общества» стал майор германского генштаба Чунке. На время работы в Москве он был формально уволен с военной службы — для конспирации.

Тогда же и Нидермайер получил повышение. К тому времени он уже был членом комиссии военного министерства, работая в секторе по восстановлению промышленности. А теперь стал начальником службы генштаба по русским вопросам. Он информировал фон Секта и начальника генштаба Хассе о ходе работ, поддерживал контакты с советскими организациями и высокопоставленными деятелями не только армии и промышленности, но и политиками, и чекистами.

Но один Оскар не мог заменить всего аппарата военного атташе. А таковых Германии по условиям все того же Версальского договора иметь не полагалось. И тогда в Москве появилась еще одна контора. Формально это была постоянная комиссия по контролю за хозяйственной деятельностью немецких концессий в СССР. А на самом деле — тайное представительство немецкого генерального штаба. В секретных документах оно именовалось «Центр-Москва» («Ц-МО»). Под пару ей в германском генштабе был создан отдел «Ц-Б» («Центр-Берлин»). «Ц-МО» возглавил полковник Лит-Томсен, а его заместителем и фактическим руководителем стал наш старый знакомый Оскар фон Нидермайер. А в 1927 году Лит-Томсена отозвали в Германию, и Нидермайер оставался во главе общества до 1931 года. Общество должно было не только курировать все вопросы советско-германского военного сотрудничества, но и информировать генштаб по всем доступным ему военным вопросам. В просторечии этот вид деятельности называется разведкой.

Да и странно было бы, если б это было иначе, учитывая инстинкты спецслужб. Вспомним, как английские спецслужбы, чтобы негласно присутствовать в Азии, не только использовали, но даже финансировали научные и археологические экспедиции. И какой-нибудь археолог с глазами, горящими от гениальных идей, шел искать спонсора в «Интеллидженс сервис». Ниже нам придется встретиться с деятельностью представительств иностранных компаний в СССР, где работа тесно переплеталась с промышленным шпионажем, а промышленный шпионаж — со шпионажем, как таковым. Наконец, любое наше представительство за границей было под самую крышу нашпиговано разведчиками ОГПУ и разведчиками РККА. Странно, если бы это было иначе.

Уже один подбор кадров для работы в России достаточно красноречив. Майор Чунке, руководитель «ГЕФУ», до того имел немаленький пост в абвере. Техническим директором общества «Юнкерс» стал фон Шуберт, во время войны бывший начальником разведотдела командования Восточной армии. А сам Нидермайер после его азиатских вояжей в досье спецслужб всего мира, и наших в том числе, значился как специалист по разведке.

В начале 20-х годов сбор информации не представлял особых трудностей. Можно сколь угодно громко смеяться над сталинской шпиономанией и сверхбдительностью, над плакатиками типа: «Молчи, тебя слушает враг!» и «Болтун — находка для шпиона!», но подобное «промывание мозгов» было совершенно необходимо. Куда убежишь от такого рода фактов.

Во время гражданской войны сообщения агентов побудили руководство Региструпра (тогдашней военной разведки) обратиться к высшему командованию РККА. В донесении говорилось: «… в поездах и на станциях жел. дор. Великороссии красноармейцами и лицами низшего командного состава очень открыто высказываются сведения военного характера о местонахождениях штабов, частей войск на фронте и в тылу; называются участки фронта, кои занимаются теми или иными частями. Агентами во многих случаях указывается на явное злоупотребление своей осведомленностью чинов действующей армии и тыловых частей. В последнее время на Курском вокзале в Москве один из агентов… часто замечал спорящие группы красноармейцев в присутствии штатской публики, из состава которой некоторые лица задавали вопросы спорящим группам с явной целью детального выяснения частей войск и их местонахождения».