Алексей Исаев - Котлы 41-го. История ВОВ, которую мы не знали

Ещё 30 октября командование группы армий «Центр» выпустило директиву на продолжение операции № 2250/41. Базировалась она на приказе на окружение Москвы по группе армий от 14 октября. В общих чертах задачи армий предполагались следующие:

«3. 2-я танковая армия наносит удар между Рязанью и районом Каширы через Оку. [...] Пойдёт ли основная масса танковой армии в ходе дальнейших боёв восточнее или западнее реки Москва, будет зависеть от наличия переправ и от обстановки после взятия Тулы.

4. 4-я армия готовится немедленно возобновить наступление на главном направлении южнее и севернее [317] шоссейной дороги, пока состояние погоды позволяет произвести необходимые манёвры силами и снабжение фронта боеприпасами. Об объектах для наступления донести. Северному крылу армии продвигаться в общем направлении на Клин. Дальнейшее наступление пехотных соединений при поддержке 4-й танковой группы в направлении Ярославль — Рыбинск предусмотреть на случай, если позволят погодные условия и положение со снабжением.

5. 9-й армии выяснить обстановку под Калинином, севернее Ярополец, отбросить противника на участке реки Лама и захватить переправы через западную оконечность Волжского водохранилища. В дальнейшем сосредоточить 3-ю танковую группу для наступления южнее Волжского водохранилища в направлении на северо-восток»{122}. [318]

Глубина поставленных задач не соответствовала состоянию и реальным возможностям немецких войск. До Рыбинска 4-й танковой группе нужно было пройти более 250 километров.

Собственные силы немецкое командование на тот момент оценивало следующим образом: пехотные дивизии — 65% первоначальных боевых возможностей, моторизованные пехотные дивизии — 60%, танковые дивизии — 35%. Таким образом, расчётные боевые возможности 136 соединений равнялись боевой мощи 83 полностью укомплектованных соединений. Постановка задач на окружение Москвы базировалась на заниженной оценке возможностей Красной армии. Общее мнение сводилось к следующим словам: «У нас дела идут, правда, не совсем хорошо, но у русских ещё хуже!» 18 ноября Гальдер записал в своём дневнике:

«Вообще же фельдмаршал фон Бок, как и мы, считает, что в настоящий момент обе стороны напрягают свои последние силы и что верх возьмёт тот, кто проявит большее упорство. Противник тоже не имеет резервов в тылу и в этом отношении наверняка находится в ещё более худшем положении, чем мы»{123}.

Завершалась директива группы армий «Центр» словами:

«638-й пехотный полк после прибытия в Смоленск подчиняется командующему войсками группы армий „Центр“. После сосредоточения в районе Смоленска полк направить в район Вязьмы» (там же).

Это «мощное» пополнение было сформировано в Париже из французских добровольцев под наблюдением немцев. Коллаборационисты в ноябре приняли участие в боевых действиях в составе 7-й пехотной дивизии. Других сколь-нибудь крупных резервов в распоряжение группы армий «Центр» не поступило.

Напротив, войска Западного фронта постоянно получали подкрепления с других направлений и из [319] глубины страны. 10 ноября 1941 г. на Западный фронт прибыл с Юго-Западного фронта 2-й кавалерийский корпус П. А. Белова. На следующий день в районе Лопасни была сосредоточена 112-я танковая дивизия с Урала.

Несмотря на проблемы с накоплением необходимых для наступления топлива и боеприпасов, группа армий «Центр» была подвигнута к началу наступления на московском направлении необходимостью перегруппировки авиации. Будучи уверенным, что восточная кампания выиграна, Гитлер 29 октября пообещал Муссолини направить на Средиземноморье дополнительные силы авиации. 11 ноября командующий 2-м воздушным флотом генерал-фельдмаршал А. Кессельринг сообщил командованию группы армий «Центр», что он вместе со штабом и 2-м авиакорпусом должен не позднее чем через неделю отбыть в Италию. Для поддержки операций на московском направлении оставался 8-й авиакорпус В. фон Рихтгоффена. Командующий группой армий «Центр» фон Бок был вынужден назначить наступление на 15—16 ноября, чтобы успеть воспользоваться поддержкой убывающих авиационных соединений. Следует заметить, что к моменту вывода с фронта под Москвой от многих эскадр люфтваффе остались одни лохмотья. Так, например, 2-я бомбардировочная эскадра перед вторжением в СССР имела 76—78 боеготовых экипажей, 45 — на 4 октября и всего 12 — на 29 октября. К середине ноября в составе немецкой авиации на московском направлении насчитывалось 220 бомбардировщиков, 70 пикирующих бомбардировщиков, 30 штурмовиков, 160 истребителей и 100 разведчиков, а всего 580 боевых машин. Фронтовая авиация Западного фронта, дальнебомбардировочная авиация и истребители ПВО в то же время насчитывали 423 бомбардировщика, 46 штурмовиков, 658 истребителей и 11 разведчиков. Таким образом, общая численность ВВС Красной армии к началу второй фазы немецкого [320] наступления на Москву — 1138 единиц — почти вдвое превысила число противостоящих им немецких самолётов.

Одним из средств в руках обороняющегося, предотвращающего переуплотнение ударных группировок противника было нанесение контрударов локального значения. Такие наступления демонстрировали противнику готовность сразу же уколоть в ослабленное место и тем самым удерживали его от растягивания фронта соединений на второстепенных направлениях. Накопление сил позволило советскому командованию сделать такой ход. За счёт прибывшей с Дальнего Востока 415-й стрелковой дивизии в 49-й армии была создана ударная группировка в составе 415-й, 60-й, 5-й гвардейской стрелковых дивизий. 14 ноября ударная группировка 49-й армии перешла в наступление в районе западнее Серпухова против правофланговых соединений 4-й полевой армии. В ходе пятидневных ожесточённых боёв противнику было нанесено серьёзное поражение. В результате этого 4-я армия не смогла принять участия в наступлении на Москву силами правого фланга и центра.

«Командование 4-й армии докладывает, — писал генерал Гальдер, — что оно вследствие больших успехов, достигнутых противником на её правом фланге, оказалось вынужденным ввести в бой резервы, сосредоточенные в тылу для намеченного на завтра наступления, и поэтому не в состоянии перейти в наступление в районе между pp. Москвой и Окой (это является решающим при оценке положения на фронте этой армии)»{124}.

Аналогичное по своим задачам наступление, точнее, даже два наступления, были предприняты в 16-й армии Западного фронта, но его успешность [321] и воздействие на противника остаются спорными. Первое наступление впоследствии получило наименование Скир-мановской операции. Собственно деревня Скирманово расположена на западных скатах господствующей над всей округой высоты 260,4. С высоты 260,4 даже в плохую погоду просматривается местность на десятки километров вокруг. Словно на ладони видны леса, населённые пункты, дороги. Скирмановский плацдарм представлял собой выступ в обороне советских войск, с которого можно было наступать в тыл войскам 16-й армии на волоколамском направлении. Он располагался несколькими километрами южнее шоссе Волоколамск — Истра и занимался перегруппированной на волоколамское направление 10-й танковой дивизией (87 боеготовых танков на 11 ноября) ХХХХ танкового корпуса немцев. Немцы нависли с юга над автомагистралью Волоколамск — Истра — Москва. [322]