Елена Осокина - Прощальная ода советской очереди

«Стояла в очереди “уполномоченная” деревни. Затем к ней присоединилось 30–40 человек, приехавших утренним поездом» .

История советской очереди — это прежде всего история выживания, но было у советской очереди и своеобразное политическое лицо. В определенные моменты истории очередь, по сути, являлась формой гражданского неповиновения.

В конце 1930-х годов руководство страны повело против очередей войну. У власти к тому были свои основания. Вместо того чтобы работать, народ разъезжал по стране и простаивал за товаром. Иногородние ночевали на вокзалах, в подъездах домов, на улицах — образцовые города превращались в проходной двор или переполненный грязный вокзал, с обострившейся криминальной обстановкой и угрозой массовых эпидемий. Население крупных промышленных центров, которое в борьбе за товар тоже отстаивало свои права, лихорадило.

Начало войны с товарным десантом и очередями было положено постановлением Совета народных комиссаров «О борьбе с очередями за промтоварами в магазинах г. Москвы» (апрель 1939 года). Несколько дней спустя вышло такое же постановление для Ленинграда. «Промтоварные» постановления вскоре были дополнены «продовольственными»: 17 января 1940 года появилось постановление СНК СССР «О борьбе с очередями за продовольственными товарами в Москве и Ленинграде». Весной и летом того же года Политбюро распространило его на длинный список городов Российской Федерации и других союзных республик [13].

Постановления требовали проводить разъяснительные беседы с людьми в очередях и по месту жительства, открывать новые магазины, изыскивать дополнительные фонды товаров. Но ради быстрого эффекта пошли в дело репрессии. НКВД и НКПС (Наркомат путей сообщения) очищали города от приезжих. Каждый крупный универмаг имел наряд милиции, который проверял документы и «изымал» приезжих из очередей. Велось патрулирование вокзалов и поездов. НКПС ограничил продажу транспортных билетов. Сельской администрации запрещалось выдавать крестьянам справки для поездки в города. НКВД должен был отбирать справки у стоявших в очередях крестьян и передавать их в прокуратуру для привлечения к ответственности тех, кто их выдал. Незаконный приезд карался штрафом [14].

Одновременно с очисткой городов от приезжих были приняты меры по борьбе «со спекулянтами и закупщиками» — штрафы и уголовные наказания для тех, кто превышал нормы покупки. Милиция проверяла кошелки у стоявших в очередях. Купленное сверх нормы изымалось и возвращалось в магазин. С 1 августа 1940 года в Москве запретили «торговлю с рук» [15]. Прошли показательные суды над «спекулянтами». По наиболее характерным делам приговоры публиковались в печати.

В конце концов руководство страны вообще запретило очереди. Очередь могла стоять внутри магазина в часы его работы, но за пределами магазина до начала торговли, или после закрытия магазина, или в часы его работы очередей не должно было быть, иначе штраф. Изобретательности властям в борьбе с очередями было не занимать. Один из способов — «переворачивание» очередей. Перед самым открытием магазина прибывала милиция, порой конная, и перестраивала очередь так, что те, кто был в ее начале, оказывались в конце [16].

Аресты, судебные процессы, штрафы, конфискация товаров давали лишь скоротечный эффект. Острый товарный дефицит, как перпетуум мобиле, приводил в действие энергию людей.

« Вот они, архангелы. Приготовьте по 50 рублей », — встречала очередь милиционеров и на время расходилась, с тем чтобы после ухода стражей порядка вновь вернуться на свои места. Запретили стоять перед магазином — очередь «уползала» и пряталась во дворах, ближних парках и скверах. Чтобы вновь приходившие могли найти очередь и, не дай бог, не образовали бы еще одну, выделялось два-три человека, которые курсировали от магазина к месту сбора покупателей. Когда правительство запретило собираться не только перед магазинами, но и в подворотнях, парках, скверах, очередь приобрела «диффузный» характер. Группы людей «ожидали трамвай» на остановках перед магазином или просто прогуливались перед ним, поддерживая очередность вопросом: «За кем гуляете?»:

«По всей улице вдоль домов прохаживались небольшие группки и отдельные единицы».

«Картина такова: на остановке [трамвая. — Е.О.] толпится 100–150 чел. За углом же — тысячная толпа, мешающая трамвайному движению, ввиду чего милиционеры выстроились шпалерами вдоль трамвайных путей. Часов в 8 толпа у остановки, возросшая уже человек в 300, вдруг с криком бросилась к забору, являющемуся продолжением магазина, и стала там строиться в очередь».

«Мосторг № 2 (М. Колхозная ул., д. 8). К 7 час. 30 мин. началось скопление публики, ходившей взад и вперед по М. Колхозной улице, попутно интересующейся тренировкой частей РККА к 1 Мая. К 8 час. утра была установлена очередь, насчитывавшая 2500–3000 чел. В магазине в наличии имелись лишь х/б ткани».

«Мосторг № 101 (ГУМ, Красная пл.). До 8 часов утра очереди как таковой не существовало, но по улице Куйбышева и Ветошному пер. прохаживалась масса народа, которая, по всем признакам, дожидалась открытия ГУМа. При открытии магазина масса, находящаяся на улице и переулке, ринулась к дверям и быстро заполнила ГУМ».

«Небольшие скопления скупщиков по 10–12 чел. маскируются под видом прогулки по улицам в расположении магазинов, а некоторая часть использует ночные гастрономические магазины и под видом покупателей простаивает в них до утра, пытаясь к открытию торговли первыми попасть в магазин».

«Начиная с 7 часов утра некоторые ожидающие открытия магазинов маскируются под покупателей мяса, молока и других продуктов. Они имеют для виду бидончики под молоко, но, подходя к магазину, молоко не покупают, а опять становятся в очередь… Стоят в очереди за мясом в целях маскировки от милиции» .

Поскольку железнодорожный билет в Москву купить стало трудно, то брали билеты на поезда дальнего следования, идущие через Москву, выходили на промежуточных станциях, не доезжая до столицы, а затем добирались на пригородных поездах, автобусах, трамваях. Для вывоза купленного, чтобы избежать проверки и патрулей, посылали человека без багажа купить билеты. Остальные с багажом прятались в это время на соседней улице, а за несколько минут до отхода поезда вскакивали в вагон [17].

Люди обходили и установленные СНК нормы покупки. Стояли целыми семьями, занимали очередь по нескольку раз, покупали в нескольких магазинах. Купленное сверх нормы прятали в чемоданы, ящики швейных машин, валенки, шапки, под одеждой. Сразу же после покупки «портили» товар: хлеб резали на мелкие куски, смешивали муку с крупой. В таких случаях, даже если милиция и находила «излишки», она их не отбирала — магазины не принимали поврежденный товар [18].