Татьяна Бушуева - Халхин-Гол. Исследования, документы, комментарии

Единственная страна, которая находится в стороне от всего этого мнимого общего фронта против Японии, — это СССР. Втянуть нас в это дело имеет первостепенное значение как для Соединенных Штатов, так и для других держав. Но было бы величайшей ошибкой с нашей стороны поддаться буржуазному вранью о едином антияпонском фронте и твердой договоренности между Англией, Францией и Америкой против Японии… Мне кажется, не может быть двух мнений, что наиболее идеальным выходом из кризиса и из создавшегося на Дальнем Востоке положения для САСШ [Северо-Американские Соединенные Штаты] и для других европейских держав была бы война между СССР и Японией. Нас будут втягивать и толкать на это. Вопрос о признании СССР Америкой ставит себе ту же цель — использовать нас против Японии путем вовлечения нас в орбиту американской политики, путем сталкивания нас лбами с Японией… Мы не должны поддаваться иллюзиям о едином антияпонском фронте, который имеет чисто преходящее значение. В случае войны все нынешние резолюции, комбинации держав, антияпонский фронт — все полетит к черту, и останется лишь одна проблема — как использовать возникшую войну, чтобы выкарабкаться из кризиса и из противоречий в капиталистическом мире за наш счет.

Поэтому правильнее в настоящий момент делать все, чтобы не дать отвлечь себя с нашей правильной линии — политики невмешательства, политики независимости, единственной политики, которая оправдала себя полностью в наиболее острые и трудные моменты в истекшие полтора года… Сейчас мы никому не обязаны давать никаких объяснений по поводу наших шагов в Маньчжурии, а состоя членом Комитета, мы должны будем на эту тему разговаривать… Или вопрос об эмбарго на ввоз оружия в Японию и Китай. Англия поставила этот вопрос перед всеми членами Комитета и ждет их решения. Если мы будем состоять в Комитете, вопрос этот будет поставлен и перед нами. Сейчас мы никому не обязаны отчетом в нашей политике. Мы можем отказаться дать объяснение и даже отвечать на вопросы любой дружественной державы, если она обратится к нам с вопросом по поводу тех или других наших шагов на Дальнем Востоке…» [69] РГВА. Коллекция документов. .

Политика Японии в Азии противоречила интересам США. Однако США надеялись на советско-японскую войну, которая должна была бы привести к желаемому равновесию сил и в интересах США, так как такая война должна была ослабить как СССР, так и Японию.

16 июля 1933 г. М. Н. Тухачевский, в то время заместитель народного комиссара по военным и морским делам и Председателя РВС СССР, сообщал К. Е. Ворошилову: «Планомерная подготовка Японией войны для захвата Дальнего Востока развивается неуклонно и становится реальной опасностью возникновения военных действий в 1934 г.».

13 февраля 1934 г. военный атташе Японии в СССР Кавабэ совершенно секретно сообщал в Токио о том, что о необходимости советско-японской дружбы говорили начальник штаба РККА А. И. Егоров, инспектор кавалерии С. М. Буденный, и только один М. Н. Тухачевский, «по-видимому, выступает против этой точки зрения» [70] РГВА. Коллекция документов. .

12 марта 1936 г. в городе Улан-Батор-Хото был подписан «Протокол о взаимной помощи между Союзом Советских Социалистических Республик и Монгольской Народной Республикой» [71] Внешняя политика СССР. Сборник документов (1935 — июнь 1941 г.). М., 1946. Т. IV. С. 106. .

Статья II Протокола гласила: «Правительства Союза Советских Социалистических Республик и Монгольской Народной Республики обязуются в случае военного нападения на одну из договаривающихся сторон оказать друг другу всяческую, в том числе и военную, помощь» [72] Внешняя политика СССР. Сборник документов (1935 — июнь 1941 г.). М., 1946. Т. IV. С. 106, 107. Протокол был подписан на 10 лет. .

После подписания этого Протокола 7 апреля 1936 г. последовала нота китайского министра иностранных дел послу СССР в Китае следующего содержания: «Поскольку Внешняя Монголия является интегральной частью Китайской Республики, никакое иностранное государство не может заключать с ней какие-нибудь договоры или соглашения. Действия Правительства Советского Союза, заключившего с Внешней Монголией вышеуказанный Протокол в нарушение своих обязательств по отношению к Китайскому правительству, несомненно, составляют нарушение суверенитета Китая и постановлений Китайско-Советского соглашения 1924 г.» [73] Внешняя политика СССР. Сборник документов (1935 — июнь 1941 г.). М., 1946. Т. IV. С. 125. .

21 августа 1937 г. в Нанкине был заключен Договор о ненападении между СССР и Китайской Республикой, в котором подчеркивалось, что обе стороны отказываются от войны «как орудия национальной политики в их отношениях друг с другом» и что они «воздерживаются от всякого нападения друг на друга как отдельно, так и совместно с одной или несколькими другими державами» [74] Внешняя политика СССР. Сборник документов (1935 — июнь 1941 г.). М., 1946. Т. IV. С. 281. .

Накануне военных событий, в мае 1939 г., японское военное командование стянуло в район боевых действий около 38 тыс. войск, 135 танков, 225 самолетов. Советско-монгольские войска, оборонявшиеся восточнее реки Халхин-Гол на фронте в 75 км, насчитывали 12,5 тыс. бойцов, 186 танков, 266 бронемашин и 82 самолета. По численности личного состава и авиации противник в три раза превосходил силы советско-монгольских войск. В таких условиях начались ожесточенные боевые действия, завершившиеся блистательными победами Красной Армии и значительными человеческими жертвами с обеих противоборствовавших сторон.

Оценивая события на Халхин-Голе, Г. К. Жуков говорил, что «для всех наших войск, командиров соединений, командиров частей и лично для меня сражения на Халхин-Голе явились большой школой боевого опыта» [75] Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., 1969. .

Организуя провокации, японское правительство стремилось разведать боем прочность советских пограничных рубежей и боеспособность Красной Армии, а также захватить важные в оперативном отношении позиции для последующих действий против СССР и МНР. В планах японского генерального штаба Монголия рассматривалась как выгодный плацдарм для нападения на СССР. Японцы намеревались энергичными действиями «малых сил» приковать к себе внимание советско-монгольского командования, а тем временем главной группировкой Квантунской армии, сосредоточенной в Восточной Маньчжурии, вторгнуться в Уссурийскую и Амурскую области, а также в район Хабаровска и осуществить молниеносный захват всего Приморского края. По замыслам японского командования обладание этим плацдармом открыло бы Японии кратчайший путь в советское Забайкалье с юга и поставило бы под угрозу весь советский Дальний Восток [76] История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг. М., 1960. Т. 1. С. 230, 236; История второй мировой войны 1939–1945 гг. М., 1974. Т. 2. С. 215. .