Гай Аноним - Вокруг Апокалипсиса. Миф и антимиф Средних веков

«...Карл Бурбон, граф де Клермон, стоял с армией в Блуа. Он решил перекрыть путь селедочному обозу — как говорили, из трехсот подвод, — который Фастольф вел к Орлеану для пропитания осаждающих во время поста. Но Карл имел глупость бросить в бой своих шотландцев, не дождавшись вылазки орлеанцев, на которую мог рассчитывать и знал, что может. Англичане успели заметить его приближение и укрепились близ Рувре-Сен-Дени, укрывшись за подводами. Конница графа де Клермона стала посмешищем, дав себя перебить среди перевернутых бочонков с сельдями... Горожане остались одни, едва смея надеяться, что придет новая армия, чтобы снять с города осаду. Моральный дух упал ниже некуда. Осада не могла длиться вечно. Теперь защитникам не хватало провизии и боеприпасов. Но они знали, что капитуляция — это резня, пожар, грабеж».

Тем не менее Дюнуа начал раздумывать о сдаче города, хотя и отлично понимал, каковы будут последствия — англичане волной выкатятся на юг и запад, в Аквитанию и Лангедок, соединившись со своими силами в Гиени, а «буржское королевство» закончит свои дни в ничтожестве. Дофин Карл, в это время находившийся в Шиноне, тоже потерял последнюю надежду — среди окружения принца все чаще раздавались голоса о необходимости немедленного бегства в Шотландию или Кастилию, а это означало бы окончательную гибель Франции и исчезновение королевства из мировой истории.

Вот на таком безнадежном фоне и начали происходить невероятные, фантастические странности, связанные с никому не известной девушкой из деревни Домреми.

Можно с уверенностью сказать, что феномен Жанны д’Арк абсолютно уникален — никогда ни до, ни после ее внезапного появления, подобного вспышке сверхновой на небосклоне мировой истории, сопоставимых событий не происходило. Да, мир видел беззаветных героев и творящих чудеса святых, но они не вызывали столько споров, сомнений и вопросов, как Жанна. Дискуссия о том, что же это было в действительности, ведется практически шесть веков, то утихая, то снова разгораясь.

Жанне посвящены десятки книг и исследований, от сухих и скучных биографических трактатов до конспирологических сочинений, но точного ответа на приведенный выше вопрос так и нет. Поставить финальную точку в «деле Жанны д’Арк» мешает нефакторизуемая переменная — признаваемый даже скептиками-материалистами элемент мистики, частица сверхъестественного, — несомненно, присутствовавшая в событиях, развернувшихся весной 1429 года и завершившихся костром в Руане 30 мая 1431 года.

Может возникнуть вопрос — зачем в сотый раз поднимать историю Жанны в свете всех предыдущих изысканий, когда весь ее путь от деревни Домреми до площади в Руане расписан едва ли не поминутно? Проблема заключается в том, что большинство исследователей опирается на голые факты: Жанна пошла туда, Жанна сказала это, Жанна сделала то, из чего проистекли такие-то события, — не слишком обращая внимание на мифологический и религиозный менталитет людей начала XV века. Без учета средневекового образа мыслей рассматривать историю Жанны бессмысленно. Давайте сделаем попытку выяснить, на каком фоне совпало несколько уникальных факторов, без которых победа Франции в Столетней войне была бы практически невозможна...

Самая главная странность во всей этой истории состоит в том, что появление Жанны случилось очень вовремя — ни годом раньше, ни годом позже: в 1428 году надобности в «сверхъестественном» еще не было, в 1430 году оказалось бы слишком поздно. Жанна д’Арк прибыла ко двору отчаявшегося дофина в тот самый момент, когда судьба Франции была предрешена, опоздание даже на полтора-два месяца привело бы к непоправимому.

Второй момент — традиционно о Жанне говорят как о «крестьянской девушке», но и тут имеются настораживающие детали. Разумеется, о дворянском происхождении будущей национальной героини Франции и речи не шло (конспирологические версии мы отметаем), но семья была весьма и весьма зажиточна: отец, Жан д’Арк, владел немалым наделом земли (около 20 гектаров) с пашней, лугами и лесом, содержал большое стадо овец и даже взял в аренду у местного сеньора небольшой замок Иль, где можно было складировать шерсть и зерно, а в случае военной опасности укрыть домашний скот.

Мать, Изабелла Роме де Вутон, происходила из семьи обеспеченных ремесленников, двое ее ближайших родственников были священниками, а прозвище Роме (римлянка), по мнению исследователей, происходит от того, что Изабелла некогда совершила паломничество в Рим — для обычных крестьян или горожан в то время дело крайне редкое.

В семье было пятеро детей, при этом Жанна, скорее всего, была самой младшей. От французского историка Оливье Анна известно и об одном умершем ребенке. В условиях очень высокой детской смертности периода XV века пять выживших детей из шести — прекрасный показатель сам по себе: это подразумевает нормальное питание и хороший уход. В целом можно говорить о том, что Жанна не была «темной деревенщиной» и воспитывалась во вполне благополучной социальной среде.

Она могла выучиться не только пасти овец, но и хорошо ездить на лошади (что впоследствии очень пригодилось), общаться с дворянами, останавливавшимися в доме отца на постой, и постоянно посещать приходскую церковь, слушая проповеди священников — и это не считая родственников матери, трудившихся на церковном поприще. То есть до 16-17 лет круг общения Жанны составляли не только крестьяне, но и представители других сословий. Тем не менее сохранившиеся документы показывают нам, что латынью Жанна не владела.

Пункт третий: общеизвестная «мистическая» составляющая — первые «голоса», принадлежащие архангелу Михаилу, святой Екатерине Александрийской и святой Маргарите Антиохийской, Жанна начала слышать ориентировочно в 12-13 лет — необходимо уточнить, что это возраст полового созревания и гормонального сдвига. Все это происходило на фоне «тотальной войны» как образа жизни уже нескольких поколений — война была неизбежным злом, неотступным, неотвратимым и постоянным.

Жанна прислушивается к голосам святых. Картина Леона-Франсуа Бенувилля, 1850-е годы, музей Руана.

Деревня Домреми ощущала это на себе в полной мере — в 1425 году какие-то рутьеры угнали весь скот, но домашних животных удалось отбить с помощью соседского сеньора и его вооруженных людей. В 1428 году на Домреми напала шайка бургиньонов, и жителям пришлось спасаться бегством и укрываться в расположенной в 10 километрах к югу маленькой крепости Нефшато (кстати, и Домреми, и Нефшато существуют по сей день). Деревню разграбили, приходская церковь сгорела. Разговоры о войне велись постоянно, хотя бы потому, что перед обитателями Домреми стоял вопрос выживания. Несомненно, это также оказало существенное влияние на Жанну — по показаниям всех знавших ее лично современников, девочку очень впечатлительную и набожную.