Гай Аноним - Вокруг Апокалипсиса. Миф и антимиф Средних веков

Надобно заметить, что сначала папа Иннокентий ограничивался увещеваниями — осуждал в буллах учение ересиархов, отправлял в Лангедок ученых монахов для проведения диспутов с еретиками, настаивал на проповедях в охваченных «гниением мысли» регионах и в целом до 1208 года рассчитывал победить в борьбе с альбигойцами строго интеллектуальными методами.

Однако когда катары перешли все мыслимые границы приличий, убив папского легата Пьера де Кастельно, стало окончательно ясно, что безмерно расплодившихся еретиков одним пастырским словом не унять. Разгневанный столь вероломным деянием Иннокентий III объявил крестовый поход против альбигойцев, продолжавшийся с различной интенсивностью 20 лет — с 1209 по 1229 год, и направил в Лангедок судебных специалистов инквизиции, обязанных проводить процессы над закоренелыми и упорствующими в заблуждениях еретиками.

Преемник Иннокентия Григорий IX в 1229 году подтверждает учреждение Священного трибунала и дополняет его папской инквизицией — фактически личной спецслужбой Апостольского престола, имевшей право проводить выездные заседания в любой точке католического мира и осуществлявшей общий контроль над региональными трибуналами, которые могли быть созваны при каждом епископстве.

Святой Доминик на встрече с катарскими ересиархами. Италия, 1434 г.

Согласимся, что ничего дурного и предосудительного в создании такого рода учреждения, отвечавшего за идеологическую безопасность, не просматривается: любая упорядоченная система обязана защищать себя от представителей антисистемы наподобие катаров или вальденсов. Последние, кстати, распространились в городе Лионе с последней трети XII века и получили название от имени торговца Пьера Вальдо, проявившего наказуемую инициативу — он заказал перевод с латыни отдельных фрагментов Библии, превратно понял их и создал собственное утопическое учение. Вальдо отчего-то решил, что для возвращения к кристальной чистоте и нравственности раннехристианских общин непременно следует раздать все свое достояние нищим, жить в апостольской бедности и созерцательности, свободно читать и проповедовать Евангелие и блюсти чистоту нравов.

Как это обычно и бывает, благими намерениями была вымощена дорога в ад. Если в Риме никто особо не возражал насчет чистоты нравов и прочих библейских добродетелей, то экономическую подоплеку «лионских нищих» в курии разглядели очень быстро. Раздать имущество бедным — это, конечно, прекрасно, но кто в таком случае будет работать? А если так сделают все, от сеньоров до пахарей, что получится?

В 1179 году папа Александр III, приняв делегацию вальденсов, строго их отчитал, указав на несообразность учения с реальной жизнью, и запретил проповедовать — еретики, конечно же, не послушались. Следующий папа, с тревогой наблюдая за расползанием вальденсов по Бургундии и Дофинэ, что наносило этим областям немалый материальный урон, попросту отлучил их от Церкви, каковое решение в 1215 году подтвердил Латеранский церковный собор.

И ведь в Европе кроме вальденсов с катарами хватало других еретиков — гумилиаты, «братья свободного духа», донатисты, обрезанцы, манихеи, богомилы, бегины и множество других. Эти секты не получали столь широкого распространения, как катарская ересь, которую пришлось в самом буквальном смысле этих слов выжигать огнем и мечом, но определенную опасность они также представляли и были объектами самого пристального внимания со стороны Sanctum Officium.

Инквизиция была создана для определенной и насущной цели — борьбы на идеологическом фронте, и сочетала в себе функции следствия, розыска и суда одновременно. Как и было сказано, в этом нет ничего злокозненного хотя бы потому, что антисистема ( как поименовал катаров Л. Н. Гумилев) вполне могла обрушить мироустройство Европы. Вот краткое изложение альбигойско-манихейской доктрины:

«Зло вечно. Это материя, оживленная духом, но обволокшая его собой. Зло мира — это мучение духа в тенетах материи, следовательно, все материальное — источник зла. А раз так, то зло — это любые вещи, в том числе храмы и иконы, кресты и тела людей. И все это подлежит уничтожению.

Самым простым выходом для манихеев было бы самоубийство, но они ввели в свою доктрину учение о переселении душ. Это значит, что смерть ввергает самоубийцу в новое рождение, со всеми вытекающими отсюда неприятностями. Поэтому ради спасения души предлагалось другое: изнурение плоти либо аскезой, либо неистовым разгулом, коллективным развратом, после чего ослабевшая материя должна выпустить душу из своих когтей. Только эта цель признавалась манихеями достойной, а что касается земных дел, то мораль, естественно, упразднялась. Ведь если материя — зло, то любое истребление ее любой ценой — благо, будь то убийство, ложь, предательство... все это не имело никакого значения. По отношению к предметам материального мира было все позволено».

Стоило ли бороться с носителями подобной идеологии? Безусловно. Если все сущее объявляется абсолютным «злом» и «творением сатаны», а в обществе старательно культивируется негативный взгляд на мир, то здравомыслящая часть такового общества начинает сопротивляться — для обороны же потребно оружие. В роли последнего и выступила инквизиция. А хорошо или плохо, жестоко или милостиво — пусть Бог рассудит.

Изгнание катаров из Каркассона. Франция, 1209 г.

Создание черного мифа, окружающего инквизицию, началось примерно спустя два века после ее учреждения и продолжалось вплоть до XX столетия. Давайте обратим взор к не столь уж давним временам и вспомним имя Иосифа Ромуальдовича Григулевича, или же в литовском написании Юозаса Григулявичуса, — Виленского караима, родившегося в 1913 году и, по выходу на пенсию уже в СССР, оставившего, пожалуй, наиболее подробные труды по истории инквизиции, на которых основывались последующие поколения советских ученых.

Иосиф Григулевич — сам по себе личность чрезвычайно занимательная. Без преувеличений можно сказать, что по его биографии можно снимать серию авантюрно-приключенческих фильмов в стиле Джеймса Бонда. С 1926 года он занимается революционной деятельностью в Польше и вступает в Компартию, после высылки из Польской республики учится в Сорбонне, с 1933 года входит в зарубежную номенклатуру Коминтерна. Работает по линии заграничной разведки НКВД в Аргентине и революционной Испании, организует покушение на Л. Д. Троцкого (неудачное), во время Второй мировой войны ведет диверсионную и саботажную деятельность на морских трассах ради предотвращения поставок стратегического сырья в Германию. После войны работает в Бразилии и Италии, опять же по ведомству внешней разведки, а в 1951 году занимает пост посла Коста-Рики в Ватикане под именем Теодоро Кастро — этот факт считается едва ли не высшим достижением советских спецслужб!