Гай Аноним - Вокруг Апокалипсиса. Миф и антимиф Средних веков

«...Карл Йозеф фон Хефеле в своей книге о кардинале Хименесе по этому поводу рассуждает следующим образом: „Первые фундаментальные данные, из которых исходит Льоренте, — это цифра в две тысячи жертв, которые он называет, ссылаясь на авторитет Марианы, в качестве сожженных в Севилье в первый год работы инквизиции, то есть в 1481 году. К счастью, у нас тоже есть под рукой „История Испании“ этого знаменитого иезуита... Мариана говорит, что при Торквемаде было сожжено две тысячи человек. А в каком году, согласно Льоренте, Торквемада впервые начал исполнять обязанности великого инквизитора? В 1483-м. Понимается ли сейчас, что этот историк говорит о двух тысячах жертв лишь в 1481 году, тогда как Мариана называет эту цифру за весь период деятельности Торквемады, который в 1481 году еще не был инквизитором? Правда состоит в том — и Льоренте мог бы знать это... — что две тысячи смертных приговоров, о которых идет речь, распространяются на много лет и на все трибуналы инквизиции королевства при Торквемаде, то есть на пятнадцатилетний период“.

<...>

Цифру две тысячи называют немало авторов. Это и Августин Боннетти (Annales dephilisiphie chretienne, 1863), и Филарет Шаль (Voyages dun critique atraversla vie et les livres, 1868), и Джеймс Крейги Робертсон (History of the Christian church, 1873), и Мэлаки Мартин (Jesus now, 1973), и Стив Лак (Philips world history encyclopedia, 2000), и Тоби Грин (Inquisition: the reign of fear, 2009), и многие-многие другие.

Даже проеврейский историк Генрих Грец в своей „Истории евреев“ соглашается с этим. Некоторые же утверждают, что две тысячи человек — это число сожженных еретиков в период с 1481 по 1504 год, то есть до смерти королевы Изабеллы, а это гораздо больший отрезок времени, чем тот, когда Томас де Торквемада возглавлял испанскую инквизицию».

«Торквемада проповедует перед Фердинандом и Изабеллой». Жан-Поль Лорен, конец XIX века. Лорен был известен множеством антиклерикальных полотен.

Словом, продолжающиеся уже несколько столетий жуткие разговоры о тирании испанской инквизиции и сожжении оной всего и вся находившегося в зоне досягаемости «несколько преувеличены». Однако разговор у нас идет не только и не столько о числе жертв Торквемады, а о возникновении «черной легенды» и ее основателях — марранах.

До изгнания сефардов из Испании в их руках было сосредоточено огромное количество собственности. Это не только земля, здания, предприятия или лавки — добавим сюда банки, ростовщические конторы, контроль за финансовыми потоками. И вот Фердинанд с Изабеллой ставят сефардов перед выбором: или крестись, или уезжай, перед этим распродав имущество. Заметим, что через двадцать лет сефардов ровно по тем же обвинениям в криптоиудаизме изгнали из приютивших их Португалии и Наварры — кастильский урок усвоен не был.

Уехали очень многие — в отдельных европейских странах иудеев не преследовали и никакой принципиальной разницы между сефардами и ашкеназами не видели, хотя она была очень существенной. Причем кое-где полностью «испанизированных» за многие столетия эмигрантов-сефардов принимали за этнических испанцев и очень удивлялись, узнав, что они исповедуют иудаизм.

Тут поневоле попомнишь «советского Джеймса Бонда» Иосифа Григулевича и его марксистские выкладки о примате экономики — в целом Григулевич был не так уж не прав. После 1492 года абсолютное большинство претензий изгнанных сефардов как к Испании, так и к инквизиции носят выраженный экономический характер. Финансовая тема всплывает постоянно, затмевая даже сообщения о физических репрессиях против оставшихся в Кастилии родственников.

Документов изгнанных сефардов (то есть поколения, еще жившего в Испании) сохранилось множество. Заново напомним термины — «анусим» (принужденные к крещению) и «конверсос» (выкресты или обращенные).

Авраам де Торутиэль извещает нас из глубины веков:

«...Судьи короля начали вести розыск среди анусим и выяснили, что те остаются верными закону Бога Израилева, и осудили их на костер, а их богатства отошли королю. <...> Во главе отступников Израиля, еретиков и эпикурейцев, стоял проклятый Лаван-арамеянин, Леви бен Шем Ра, который грешил и заставлял Израиль грешить хуже Иеровоама. Он посоветовал королю завладеть синагогами и домами учения».

Шмуэль Ушке в своем памфлете рисует совершенно апокалиптическую картину:

«Король и королева послали в Рим за диким монстром, такой странной формы и ужасной наружности, что вся Европа дрожит при одном упоминании его имени. <...> Монстр сжег множество детей моих [Израиля] огнем своих глаз и усыпал страну бесчисленными сиротами и вдовами. Своей пастью и мощными зубами он перемолол и проглотил все их мирские богатства и золото. Своими тяжелыми, полными яда лапами он растоптал их честь и величие, <...> обезобразил их лица и омрачил их сердца и души».

У Йосефа га-Когена наблюдаем аналогичные ужасы:

«[В Португалии анусим] постоянно бесчестили, осмеивали и ежедневно возводили на них клевету, дабы уничтожить их и захватить их достояние и владения» [3] Все текущие и последующие до окончания раздела цитаты взяты из статьи к. и. н. Г. Зелениной «„Только чтобы отнять деньги и чтобы ограбить“. Корыстолюбие инквизиции в разных дискурсах о ней». Источники: 1. Hashlamat Sefer ha-qabbalah le-rabbi Avraham mi-Torutiel // Shtey kronikot ivriyot mi-dor gerush Sfarad / Ed. A. David. Jerusalem, 1979. P. 36. 2. Samuel Usque. Consolaçam as tribulaçoens de Israel / Ed. J. Mendes dos Remédios. 3 vols. Coimbra, 1906-08. Vol. 3. P. 26. 3. Joseph Ha-Kohen. Sefer Emeq ha-Bakha / Ed., introduction and comments K. Almbladh. Uppsala, 1981. P. 65. .

И ведь действительно обидно! Если принять, что сефарды и впрямь приехали на Пиренейский полуостров еще во времена Навуходоносора и прожили тут почти 2000 лет, преумножая богатство и влияние, пережили Карфаген, римских цезарей, варварских риксов, арабских эмиров и халифов, то изгнание 1492 году поставило под удар целую субцивилизацию — не самую многочисленную, но старинную и уважаемую! Было от чего прийти в отчаяние и ярость!

В то же время инквизиция Торквемады и его последователей действовала совершенно законными методами, с точки зрения что государственного, что церковного права. Вероотступничество после крещения и криптоиудаизм являются преступлением? Безусловно! Конфискация имущества после доказательства вины и вынесения приговора предусмотрена? Да, конечно! И эти законы общеизвестны.

Так в чем же претензии?!

В данном случае мы наблюдаем еще и последствия несовершенства человеческой природы — попомнишь тут слова о том, что «нет ни эллина, ни иудея», как в грехе, так и в праведности. Смертный грех алчности был свойственен марранам в той же мере, что и всем прочим, а потому инквизиция неожиданно для себя становится инструментом обогащения для не самых чистоплотных конверсо — доносчику полагалась доля в конфискате. Таковых же было немало: