Сборник - Крестовый поход на Россию

Перебежчик, солдат 269-го полка, перешедший линию фронта 5 января 1943 года, рассказывал, что в самом начале мятежа фалангисты расстреляли двух его братьев. Остальные три брата и он сам, хотя ему и исполнилось тогда всего 14 лет, при первой возможности вступили в республиканскую армию, чтобы отомстить за братьев. Воевал на фронтах под Теруэлем и Кастильон-де-ла-Плана. Попал в плен к франкистам и до сентября 1938 года находился в концлагере. Затем был амнистирован и в составе рабочего батальона отправлен в Африку, на строительство дорог и укреплений на границе с Французским Марокко. После 8 месяцев тяжелой службы в рабочем батальоне, был отпущен в мае 1940 года домой. Его старший брат за службу в республиканской армии был приговорен франкистами к 30 годам тюрьмы, но спустя два года освобожден. Второй брат также просидел в концлагере два года. Сам он в мае 1942 года был призван во франкистскую армию. По его словам, солдаты полка, где он служил, сочувствовали англичанам и хотели, чтобы война поскорее окончилась; немцев в Испании ненавидят 86 .

Перебежчик, солдат 269-го полка, утверждал, что он был членом испанской Социалистической рабочей партии с 1934 по 1939 год. Работал, на телеграфе в Мадриде, в начале гражданской войны был руководителем отряда рабочей милиции. В октябре 1936 года вступил в отряд карабинеров, а затем воевал на участке Алькасар-де-Сан-Хуан-Андухар в Андалузии. Был ранен на Мадридском фронте, а в 1938—1939 годах сражался на фронтах Каталонии в чине сержанта. В феврале 1939 года вместе с другими бойцами перешел границу и был интернирован во Францию. В апреле того же года вместе с другими бывшими бойцами республиканской армии возвратился в Испанию к своей семье. Там он немедленно был заключен в концлагерь, где находился три месяца. По выходе из концлагеря ему разрешили вернуться в Мадрид и жить под надзором фашистской полиции. По его словам, в дивизию он вступил из-за своих антифашистских убеждений и твердого желания перейти на сторону Красной Армии, чтобы бороться против фашизма 87 .

Перебежчик, солдат 269-го полка, говорил, что он был членом Соцмола и сидел 9 месяцев в тюрьме за активное участие в астурийских событиях в октябре 1934 года. Как только начался фашистский мятеж, записался добровольцем в республиканскую армию. В августе фашисты заняли Сантандер; в сентябре 1937 года его посадили в тюрьму, в октябре судили и приговорили к смертной казни. Обвинительное заключение было коллективное: вместе с ним судили еще 38 человек. Каждому из них было отведено только несколько строчек, содержавших в себе обвинение и приговор. В течение 18 месяцев в тюрьме Сантандера он каждую ночь ждал, что. как и других, его вызовут из камеры и поведут расстреливать. Он подсчитал, что за 18 месяцев в тюрьме Сантандера «законно» (во исполнение приговора) расстреляли 1 тысячу человек. Только в ночь на 27 декабря 1937 года фашисты расстреляли более 200 республиканцев. В августе 1940 года его временно выпустили из тюрьмы. Несколько раз он безуспешно пытался уехать на американских пароходах. В августе 1941 года, страшась отправки в концлагерь, он вступил в иностранный легион, а в январе 1942 года добровольно записался в «Голубую дивизию» 88 .

Этот перечень можно было бы продолжить. Казалось, не было ни одной партии или организации, существовавших в бывшей республиканской зоне Испании, членами которых не объявляли бы себя перебежчики. Один из них даже уверял, что он с 1935 года был членом ПОУМ. Отсутствие смущения при допросе можно объяснить лишь его дремучим политическим невежеством: он твердо был уверен, что ПОУМ была близка к Коммунистической партии, так как она называлась «Марксистской партией пролетарского единства». «Антифранкистские» убеждения, на которых он настаивал, не помешали ему в период гражданской войны служить в армии Франко, куда он был мобилизован в сентябре 1938 года. Попыток уклониться от службы он не предпринимал. Впрочем, этот случай был чуть ли не единственным. Остальные перебежчики довольно четко и со знанием деталей рассказывали о «своем республиканском прошлом».

Эти столь часто повторяемые в показаниях перебежчиков уверения в их левых настроениях, ссылки на прошлую службу в рядах республиканской армии и т. д. можно было бы счесть за «легенды», сочиненные исключительно с целью облегчения своей участи, если бы не некоторые официальные документы. Так, 12 сентября 1941 года штаб 262-го пехотного полка 250-й дивизии получил следующее распоряжение: «Наша секретная служба информации утверждает, что в дивизии есть люди, имевшие в прошлом самые крайние политические взгляды и бывшие под судом. Одни записались в дивизию с целью саботажа, другие пошли в дивизию во избежание суда и наказания за свои преступления, совершенные еще в прошлой нашей кампании 89 . Секретной службе известно также, что существует организация, в которой принимают участие все или почти все «экстремисты». Она состоит из открытых ячеек, куда приняты люди, не знающие друг друга; постепенно из них организуются закрытые ячейки. Наша секретная служба не теряет контакта с вышеуказанной организацией с целью расстроить ее намерения. Это будет невозможным без содействия и помощи службы внутренней информации в частях и подразделениях, которая до сих пор была недостаточно активной. Сложившееся положение может привести ко всяким неприятным неожиданностям, за что буду привлекать к ответственности» 90 .

Как видно из опроса перебежчиков и пленных, фалангисты следили за солдатами и их настроениями 91 . Солдат 269-го полка рассказал, что однажды, стоя на посту в Вырице, он подслушал речь на собрании фалангистов. Фалангистам разъясняли, что их главная задача на фронте – разоблачать бывших республиканцев и вскрывать «вредные настроения» среди солдат. Ему известно, что при штабе 269-го имеется представитель Национальной хунты фаланги солдат, некто Ревилья 92 . Созданная в первые дни после сформирования дивизии система слежки за солдатами сохранялась до тех пор, пока существовала сама дивизия. Капрал 269-го полка, перешедший линию фронта 26 марта 1943 года, рассказал: «В роте за солдатами следят… С декабря (1942 г. – СП.) производится анкетирование солдат; сведения по ряду вопросов анкеты проверяют путем затребования сведений с родины» 93 .

О систематической слежке и периодическом анкетировании сообщали многие перебежчики и военнопленные.

В «Голубой дивизии» дезертирство тоже было нередким явлением. Перебежчик, солдат 262-го полка, сообщил, что 17-й маршевый батальон прославился тем, что половина солдат, прибывших в его составе, разбежалась. Многие бежали в тыл, некоторые – к русским 94 . Эти сведения нашли подтверждение и в показаниях перебежчика, солдата 269-го полка, который рассказал, что офицеры заявляют солдатам: 17-й маршевый батальон опозорил всю 250-ю дивизию, так как многие солдаты этого батальона перебегали на сторону советских войск 95 . Этот же перебежчик сообщил, что в 19-м маршевом батальоне некоторые солдаты еще в Логроньо высказывали намерение «перейти к русским». По пути из Германии на Восточный фронт из батальона дезертировали 160 человек. Один из офицеров 269-го полка, принимавший пополнение из 19-го маршевого батальона, прямо заявил солдатам: «Прибывшие – все красные» 96 . Борьбу с дезертирством вели отряды испанской полевой жандармерии, которые охраняли дороги в тыл. Один из таких стоял в январе 1943 года под Мосталено (Ленинградский фронт). В иных случаях к борьбе с дезертирством привлекали и фашистов-добровольцев. Военнопленный, солдат 262-го пехотного полка, захваченный в плен в районе Путролово 3 марта 1943 года (в прошлом член фашистской молодежной организации), рассказал, что был направлен в караул для задержания перебежчиков, за что ему было обещано 5 тысяч марок (25 тысяч песет) 97 . Перебежчик, солдат 269-го полка, рассказал, что во время февральской операции 1943 года в районе селения Красный Бор 80 человек дезертировали в тыл; многие были пойманы и расстреляны на месте. В дивизии имелось немало и «моральных» дезертиров. Командир одного из подразделений 262-го полка, захваченный в плен в бою 10 февраля 1943 года после неудачной попытки вывести остатки роты из окружения, утверждал, что политическое и моральное состояние дивизий неустойчивое 98 . По мнению перебежчика, солдата 262-го полка, солдаты воюют только под напором фашистской пропаганды 99 .