Ольга Варьяш - Португалия: дороги истории

Но на следующий день открылось, что ночью Фернанду вместе с Леонор бежал из города. Тем временем разгневанные вероломством кастильцы осадили и сильно разрушили Лиссабон, так что возвращение короля в обессилевший город не вызвало нового взрыва возмущения. Как и следовало ожидать, Фернан Вашкеш со товарищи были казнены, а их имущество передано в казну.

Это случилось в 1371–1373 гг. Наказанный, но неумиротворенный Лиссабон на десятилетие замер, а затем новый взрыв потряс и город, и всю страну.

В 1383 г. Фернанду, уже больной, окруженный прокастильски настроенными приближенными Леонор и, возможно, под их давлением, подписал брачный договор своей малолетней дочери Беатриш и кастильского короля Хуана I. Так как у Фернанду не было других детей, то этот договор означал, в сущности, утрату Португалией самостоятельности. В сочетании с присутствием в городе кастильских отрядов, обилием при дворе кастильских дворян это вызывало тревогу лиссабонцев и особенно торгово-ремесленной верхушки, интересы которой нередко сталкивались с интересами кастильского купечества.

В октябре 1383 г. Фернанду I скончался. Регентство осуществляла Леонор. К ней, как к правительнице королевства, сразу же после смерти короля пришла депутация горожан. Фактически они требовали допуска к политической власти — ввести в королевский совет представителей ото всех областей страны. Кроме того, они настаивали на изгнании из королевского совета уроженцев Галисии и Кастилии и прекращения их участия в делах Португалии [78] Ibid. P. 602. .

Леонор отказала депутатам, Более того, опасаясь усугубления разлада с горожанами, она, поторапливаемая королем Кастилии, решила объявить дочь королевой Португалии. Это почти автоматически делало Хуана I государем португальцев. Именно поэтому попытка объявить по городам о восшествии на престол новой королевы, маленькой супруги могущественного короля Кастилии, уподобилась искре в стоге сена. Лиссабонцы восприняли это известие с большим недовольством и ропотом. «Вот продается Португалия, отвоевание которой у мавров оплачено столькими головами и кровью!»— такие слова вкладывает в их уста португальский хронист [79] Ibid. P. 594–595. . В Сантарене раздавались голоса, требовавшие передать трон сыну короля Педру от Инес де Кастро. Возбужденная толпа схватилась за оружие, заставив алкайда укрыться в замке, в то время как собравшийся перед замком народ поносил кастильцев. В Элваше произошло примерно то же. На помощь алькайду были присланы королевой 150 кастильских воинов. Это, естественно, не привело к умиротворению. С криками «За Португалию!» горожане штурмовали замок [80] Ibid P. 609–610. .

В то же время португальская знать, казалось, не возражала против воцарения Хуана I, [81] По крайней мере, нам неизвестны случаи подобных протестов со стороны придворных или знати провинций. который в послании к королеве, знати и городам Португалии настаивал на своем праве на португальский престол и не скупился на обещания разных милостей. Это спокойствие объяснимо, если вспомнить старое, еще с первых веков Реконкисты родство, многочисленные перекрестные браки между португальскими и кастильскими знатными родами, наличие у многих португальских сеньоров земельных владений в Кастилии. Для этого слоя людей присоединение Португалии к Кастилии ничего не меняло — ни с социальной, ни с экономической точек зрения. К этому надо прибавить и свойственный верхушке феодалов некий, если можно так выразиться, космополитизм.

В начале декабря 1383 г. недовольство лиссабонцев достигло крайней точки. Особенно их оскорбляли частые появления Леонор на людях со своим фаворитом графом Хуаном Андейро. И среди придворных многие были недовольны набирающим силу фаворитом. Против него составился заговор, в который втянули — поначалу, возможно лишь как участника убийства — бастарда короля Педру, магистра Ависского ордена. Трудно поверить в подготовку этого предприятия без одобрения огромного Лиссабона, и королевский канцлер, Алвару Паиш, один из организаторов заговора, надо полагать, заручился поддержкой горожан.

6 декабря задуманное свершилось. Граф Андейро был убит во дворце. Как только это произошло, в окне дворца показался, как было условлено, Ависский магистр, а его паж в это время на улицах Лиссабона зычно звал на помощь магистру, которого якобы убивают во дворце. Огромная толпа быстро окружила дворец. Возглавляли пришедших Алвару Паиш и его сторонники. Многие были вооружены, некоторые несли вязанки дров и хвороста, чтобы поджечь дворец. Увидев в окне магистра, толпа возликовала, и теперь её гнев обратился на кастильцев. Большинство отправились на поиски епископа Лиссабона, дона Мартиныо, родом из Саморы. Он спрятался в соборе. Взломав двери, народ ворвался внутрь и умертвил его. Вероятно, среди кастильцев были и другие пострадавшие. Леонор и ее двор спешно покинули столицу и перебрались в Аленкер — резиденцию в 40 км от Лиссабона. Оттуда Леонор известила о случившемся Хуана I [82] Fernao Lopes . Crоnica de D. Joham I. Lisboa, 1973. P. 1. P. 12–13, 16–19, 25–32. .

Заговор был осуществлен, но его организаторы, возможно, еще не знали, как воспользоваться успехом. Магистр, видимо, не рассчитывал оказаться вождем народного восстания во главе «разбушевавшейся черни». Да и не чувствовал он за своей спиной особой поддержки. В какой-то момент он даже задумал бежать в Англию. С другой стороны, и Алвару Паши, не уверенный в силах лиссабонцев и оставшихся в городе дворян, в том числе и в самом магистре, предложил попытаться заключить союз с Леонор. Зная ее честолюбие, он решил устроить ее брак с магистром и выехал в Аленкер. Однако хитроумным замыслам не суждено было сбыться — простонародный Лиссабон начал диктовать свою волю.

В городе стало в это время известно, что Хуан I готовится к нападению. Возбужденные лиссабонцы обратились к магистру, собрались в монастыре Сан-Домингуш и провозгласили его Правителем и Защитником королевства. Скорее всего, это был стихийный порыв городского населения, «свободного и неподвластного тем, кто думал по-другому» [83] Ibid. P. 46. . Кто же эти другие?

Дело в том.

Избрание магистра Правителем и Защитником королевства повлекло за собой окончательный разрыв отношений с Кастилией. Избрание было признано и поддержано большинством городов, но отнюдь не феодальных сеньоров. Более того, во многих местах оно было воспринято как сигнал к антифеодальным выступлениям. Внешне они были направлены против кастильских притязаний, но методы действий и социальная принадлежность участников говорят о том, что наружу вырвались антисеньориальные настроения.