Сергей Беляков - Весна народов [Русские и украинцы между Булгаковым и Петлюрой]

Корреспондент «Русского слова» описывал соратников Голубева как «студентов-союзников» [48] «Союзники» — от организации «Союз русского народа». Термин, употреблявшийся в отношении не только членов этого союза, но и вообще всех черносотенцев. , окруженных «бандой мальчишек-оборванцев» [49] Искры. 1914. № 10. С. 74. . Правые называли их «орлятами». «Орлята» затянули «Спаси, Господи, люди твоя» и дошли до памятника Столыпину на Думской площади, где Голубев развернул трехцветное национальное знамя и произнес речь против «жидов» и «сепаратистов-мазепинцев». Совершенно дезориентированные полицейские знамя у Голубева отобрали, а его «орлят» оттеснили за здание городской думы, но арестовывать не стали.

Утром 26 февраля, в годовщину смерти поэта, толпа «шевченковцев», что «собралась совсем стихийно», пришла к Софийскому собору. На дверях храма висело сообщение, что панихиды не будет. Тогда «люди пришли в негодование. Русская революционная молодежь и „кавказцы“ [50] Вообще грузины проявили удивительную солидарность со сторонниками Шевченко. Грузинский националист князь Варлаам Геловани одним из первых в Государственной думе выступил с протестом против запрета чествовать Шевченко. (См.: Государственная дума. Четвертый созыв. Сессия II. Часть II. Заседание 37. 11 февраля 1914 г.: стенографический отчет. Стб. 638–641.) Грузины, задержанные во время беспорядков 25–26 февраля 1914 года, в полиции называли себя украинцами. «— Да какой же вы украинец, — спрашивал их полицейский пристав. — Вы же грузин, видно по вам. — Пиши: украинец. Ты „Кавказ“ Шевченко читал? Его написал украинец, и я тоже хочу быть украинцем». См.: Чикаленко Є. Щоденник. Львів: Червона калина, 1931. С. 437. (главным образом грузины. — С. Б. ) начали подбивать публику к протесту» [51] Чикаленко Є. Щоденник. С. 437. . В тот же день — очевидно, несколько позднее — демонстранты собрались у костела на Большой Васильковской улице и потребовали, чтобы уже католики отслужили панихиду по Шевченко, но католики отказались — то ли испугались ссориться с властями, то ли ксёндзу довелось прочитать шевченковских «Гайдамаков» или «Тарасову ночь».

На Фундуклеевской у городского театра встретились «шевченковцы» и «орлята». Голубев и его сторонники запели «Спаси, Господи, люди твоя!». Им ответили свистом и пением «Вечной памяти». Если верить самому Голубеву, то «шайка негодяев» (очевидно, всё тех же мазепинцев и «жидов») кричала «Долой Россию, да здравствует Австрия!» [52] Двуглавый орел. 1914. 9 марта. .

Казаки и полицейские явно не поспевали за происходящим. Толпу разгоняли, но она снова собирались. Несколько раз начиналась драка. Голубев опять поднял национальный флаг, но мазепинцы флаг у него отобрали и порвали. Голубев нанес противникам ответный удар: «орлята» достали большой портрет Шевченко, бросили его на землю и начали топтать. «Затем портрет прикрепили к экипажу и наносили изображению поэта удары по лицу» [53] Искры. 1914. № 10. С. 74. .

Юбилей Шевченко, таким образом, завершился порванным портретом юбиляра и разорванным государственным флагом [54] Для Владимира Голубева это был «последний бал». Через несколько месяцев он отправится в действующую армию, где, как говорят, зарекомендует себя выдающимся организатором. Ему, прапорщику, доверят командовать ротой, наградят Георгиевским крестом, но уже в октябре 1914 года он получит смертельное ранение. .

Власть не хотела скандала, власть хотела тишины. Но всё случилось иначе. Недаром депутат Родичев назвал происходящее вокруг юбилея Шевченко «национальным бесстыдством» [55] Государственная дума. Четвертый созыв. Сессия II. Часть II. Заседание 37. 11 февраля 1914 г.: стенографический отчет. Стб. 718. .

Лидер украинских национал-демократов (главной украинской партии в Австро-Венгрии) Кость Левицкий выступил с протестом против запрета в России публично отмечать юбилей Шевченко, а Русский народный союз, объединявший русинов-украинцев США, направил американскому президенту Вудро Вильсону свой протест против запрещения праздновать юбилей Шевченко «на российской Украине» [56] См.: Левицький К. Iсторiя полiтичної думки галицьких українцiв 1848–1914: На підставі споминів. Львів: З друкарні оо. василіян у Жовкві, 1926. URL: http://archive.li/WgitD. . О реакции президента, впрочем, ничего не известно.

Зато реакция в России и в среде русских эмигрантов была необычайной. Кадеты, трудовики, социал-демократы без устали ругали правительство за неспособность решить украинский вопрос. Громы и молнии метал старый народник Владимир Дзюбинский [57] См. речь Дзюбинского: Государственная дума. Четвертый созыв. Сессия II. Часть II. Заседание 40. 19 февраля 1914 г.: стенографический отчет. Стб. 893–901. . Сам этнический украинец, он был готов «при всяком удобном случае защищать украинство» [58] Государственная дума. Четвертый созыв. Сессия II. Часть II. Заседание 38. 12 февраля 1914 г.: стенографический отчет. Стб. 778. .

В. И. Ленин просто ликовал, едва сдерживал свою радость: «Запрещение чествования Шевченко было такой превосходной, великолепной, на редкость счастливой и удачной мерой с точки зрения агитации против правительства, что лучшей агитации и представить себе нельзя. Я думаю, все наши лучшие социал-демократические агитаторы против правительства никогда не достигли бы в такое короткое время таких головокружительных успехов» [59] Ленин В. И. К вопросу о национальной политике // Полное собрание сочинений (далее ПСС). 5-е изд. Т. 25. М.: Политиздат, 1969. С. 66. . Эту речь Ленин написал для большевика, депутата Государственной думы Григория Петровского [60] Того самого Петровского, в честь которого город Екатеринослав назовут Днепропетровском. , который, как уроженец Украины, должен был произнести ее с трибуны [61] Этого сделать не удалось, так как большевики были временно отстранены от участия в заседаниях. .

Но хуже был раскол в рядах русских и украинских правых. Западноукраинские крестьяне-депутаты, правые и националисты, прежде дисциплинированно голосовали, поддерживали своих лидеров (Пуришкевича, Савенко, Шульгина). Но сказать слово против «батьки Тараса» они не хотели и не могли. Любовь к Шевченко, не только поэту, но и символу родной Украины, была выше партийной или фракционной дисциплины: «Кто был на могиле Шевченко, тот видел, как крестьяне массами идут на могилу, чтобы поклониться праху любимого поэта, тот видел, как эти посетители на могиле с обнаженными головами поют и читают произведения Шевченко, с каким благоговением они ведут себя в этой светлице, где висит портрет Шевченко. <���…> Так ведут себя только в молитвенных домах…» [62] Государственная дума. Четвертый созыв. Сессия II. Часть II. Заседание 43. 26 февраля 1914 г.: стенографический отчет. Стб. 1195. — взволнованно говорил депутат Петр Мерщий, украинский крестьянин с Киевщины. После юбилея Шевченко Мерщий покинул фракцию русских националистов, к которой принадлежал с 1912 года. Событие не столь важное, но символическое. Пройдет всего три с небольшим года — и Правобережная Украина из оплота русских ультраправых превратится в центр украинского национализма.