Иван Орленко - Крылатые торпедоносцы

В начале мая командование КБФ приступило к подготовке морского и воздушного десанта на остров Борнхольм, где немцы создали базу для своих кораблей, идущих из западной Германии в Курляндию, и куда вывозили из Померании большое количество войск. На наш ультиматум сдать остров гитлеровцы ответили отказом.

5 мая наше командование предупредило население острова о предстоящих ударах авиации по портам и фашистским кораблям, чтобы жители оставили портовые сооружения и другие здания в портах Ренне и Никсе и ушли в леса. После этого предупреждения авиация флота нанесла сокрушительные удары по кораблям в этих портах.

Дни фашистской Германии были сочтены. Это понимали обе противоборствующие стороны, и тем непонятнее было необъяснимое упрямство гитлеровцев, отклонявших всякие предложения о капитуляции. Уже почти неделю реяло Знамя Победы над поверженным рейхстагом, уже встретились войска союзников в центре Германии ни реке Эльбе, уже покончил с собой Гитлер, ввергнувший свою страну и весь мир в опустошительную войну, унесшую десятки миллионов человеческих жизней, а разрозненные группировки гитлеровских войск продолжали оказывать ожесточенное сопротивление. На что они надеялись?..

Чтобы избежать неоправданных потерь и лишнего кровопролития, советское командование 8 мая открытым текстом передало начальнику гарнизона острова Борнхольм радиограмму с требованием немедленной капитуляции, но это требование было отклонено. Ничего другого не оставалось, как возобновить атаки.

Я получил приказ нанести удар всеми наличными силами полка и сам повел группы самолетов. Под прикрытием истребителей мы в 11.20 нанесли мощный бомбовый удар по кораблям и портовым сооружениям в порту Ренне. Боевая нагрузка составляла по две тысячекилограммовые бомбы на каждый самолет. В районе среднего мола возникло до двадцати очагов пожара, клубами черного дыма заволокло весь порт.

После дозаправки машин горючим и боеприпасами и короткого отдыха экипажей я вновь поднял полк в воздух. На этот раз мы взяли курс на порт Нексе. Наши «яки» снова очистили небо над островом от истребителей противника и в 16.30 с непривычной для нас высоты в 2300 метров мы нанесли удар по порту и стоявшим в его акватории судам. Зенитный огонь обороняющихся хоть и был очень плотным, оказался малоэффективным, мы обошлись без потерь.

– Взрывы были очень сильными, а дым достигал высоты нашего полета, – доложил мне после отхода от цели недавно назначенный штурманом полка капитан Ф.Т. Пряхин.

– Куда же мы запишем взрывы в порту? – сокрушался он вечером. – Ведь нам нужны корабли!

– На лицевой счет Победы, а это – главное, – живо отозвался кто-то из летчиков.

А в 6 часов утра 9 мая с кораблей и самолетов Балтфлота в порту Ренне высадился наш десант. Только после этого командир немецкого корпуса генерал-лейтенант Гутман и старший морской начальник капитан 1-го ранга фон Калиц, как представители штаба гитлеровских войск, согласились капитулировать.

8 мая в Берлине был подписан акт о безоговорочной капитуляции всех фашистских войск. В связи с этим командование КБФ получило приказ Главнокомандующего Военно-Морским флотом: 9 мая прекратить все боевые действия флота. Чувствовалось, что с часу на час должно быть официально объявлено об окончании войны с фашистской Германией и о нашей долгожданной Победе. Было за полночь, но никто не ложился спать, хотя днем всем пришлось изрядно поработать. Налеты на порты Борнхольма, хотя и недалекие, потребовали немалого и физического и нервного напряжения. И все же люди ждали, ведь нельзя же было проспать такой исторический момент.

Мы с майором Добрицким тоже бодрствовали до двух часов ночи, но едва уснули, нас разбудила интенсивная стрельба зенитных батарей, прикрывавших аэродром. «Неужели налет?» – мелькнула мысль, и я поспешил к телефону, позвонил на коммутатор:

– В чем дело? Соедините меня с командиром зенитного дивизиона.

– С победой вас, товарищ командир! – прозвучал в ответ захлебывающийся от восторга голос девушки-телефонистки. – Победа! Дождались!

Радостная долгожданная весть быстро разнеслась по гарнизону. К артиллерийским залпам прибавилась трескотня самолетных установок. Во всех авиационных полках техники, механики, мотористы, услышав артиллерийскую стрельбу, а потом узнав, в чем дело, сели за башенные пулеметные установки и салютовали в звездное небо до полного израсходования патронов.

В эту ночь всюду свистели пули. Мирные пули, не предназначенные убивать. Кто-то успел выскочить из общежития, палил из пистолета на улице, а другие, чтобы не отстать, стреляли, высунувшись из окон. Сизые струйки порохового дыма слоями плавали в воздухе. Казалось, радости и веселью не будет конца. Люди обнимались. В кубриках до утра так и не ложились спать. Кто-то запел песню о Москве. Ее подхватили, и полилось над аэродромом:

Утром, после завтрака, состоялся митинг. Открыть его командиры частей, базировавшихся в Кольберге, поручили мне. Затем выступило несколько человек. Особенно проникновенно говорил командир 21-го истребительного авиаполка Герой Советского Союза подполковник П.И. Павлов. Впрочем, страстно, от всего сердца выступали и другие авиаторы. Невозможно сейчас воспроизвести на бумаге все сказанное в этот радостный день. Ведь все это надо заново пережить. Разве можно найти такие слова, чтобы выразить чувства людей, выстоявших в такой титанической борьбе, в войне, длившейся почти четыре года, войне самой тяжелой, самой кровопролитной в истории человечества.

На плечи Советского Союза и его Вооруженных Сил легла главная тяжесть борьбы с фашистской Германией и ее сателлитами. Красная Армия достойно выполнила свой долг перед Отчизной.

Пройдут годы, и благодарные потомки воздадут должное памяти бессмертного подвига, совершенного советскими солдатами. В Волгограде взметнется ввысь величественная фигура Матери-Родины, благословляющей своих сыновей на правое дело.

В берлинском Трептов-парке на гранитном пьедестале встанет во весь свой огромный рост одетый в металл воин-освободитель с карающим мечом в руках, которым он, словно кровожадного дракона, разрубил фашистскую свастику, солдат, прижавший к плечу ребенка – символ спасенного мира.

Будут пламенеть цветы у многочисленных памятников на Советской земле, в наших городах и селах – везде, где советский воин дрался насмерть, осуществляя свою историческую миссию.

Победа! Победа! Победа! Все мы жили ею, радовались ей. Мы ждали этой радости, и все-таки, когда эта весть пришла, никто не ожидал, что она будет так остра, так потрясающа.