Абдуррахман аль-Джабарти - Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий. [Полная версия в 3-х томах.]

Месяц зу-л-ка'да 1215 года (16.III—14.IV.1801).

3 зу-л-ка'да (18.III.1801) комиссар Фурье приказал членам дивана написать верховному главнокомандующему письмо с пожеланием благополучия. Члены дивана выполнили его приказ.

6 ду-л-ка'да (21.III.1801) скончался от чумы Мухаммад — начальник полицейских отрядов. Он заболел в субботу и умер в воскресенье ночью. Его тело положили на погребальные носилки и вынесли его одни только носильщики, причем впереди шли люди, которые всех отгоняли. Не было ни похоронного шествия, ни торжественных церемоний. В доме Мухаммада был установлен карантин, а находившиеся в нем люди были заперты. Вместо него никто не был назначен на занимаемый им ранее пост, но 'Абд ал-'Ал стал выполнять его обязанности. 'Абд ал-'Ал был назначен исполнять обязанности начальника полицейских отрядов и мухтасиба по просьбе Насраллаха-христианина, переводчика коменданта. Это был необычный и поучительный случай. 'Абд ал-'Ал принадлежал к самым низшим слоям общества. Он служил у одного из христиан-сирийцев [387] в Хан ал-Хамзави 497 и, воспользовавшись знакомством с христианами-переводчиками, просил за Мустафу — бывшего агу, благодаря чему последний стал продвигаться по службе и был назначен на эту должность. Мустафа сделал 'Абд ал-'Ала своим помощником и советчиком. Когда власть перешла в руки Мухаммада Ага, 'Абд ал-'Ал сблизился с ним, так же как раньше сблизился с Мустафой Ага, но его права при Мухаммеде Ага были меньшими, чем те, которыми он обладал при убитом. Когда умер Мухаммад Ага, его пост занял 'Абд ал-'Ал, так как французы были поглощены более важными делами — начавшейся войной, борьбой с эпидемией чумы и так далее.

Во вторник, 9 зу-л-ка'да (24.III.1801), среди жителей распространился слух о прибытии турецких войск в район Газы, а передовых отрядов их армии — в ал-'Ариш./152/ Эту новость привезли французам солдаты верблюжьей кавалерии.

С наступлением времени вечерней молитвы были созваны шейхи — члены дивана. К собравшимся вышел комиссар Фурье в сопровождении другого француза, принадлежавшего к свите коменданта. Чтобы рассеять всякие опасения шейхов, Фурье долго и любезно говорил, употребляя напыщенные выражения. Он заявил, например, что он любит мусульман, особенно улемов и ученых, чувствует к ним склонность и желает им только добра, радуется их радостям и огорчается их печалями. Далее он заявил, что политические соображения заставляют иногда поступать вопреки своим желаниям и что накануне отъезда верховный главнокомандующий оставил французским властям предписание и приказал его в соответствующее время выполнить. Верховный главнокомандующий собирался еще в момент отъезда задержать шейхов и знатных жителей в качестве заложников от мусульман. Но, убедившись в том, что в Абукире высадились не мусульмане, а англичане и неаполитанцы, [следовательно,] враги не только французов, но и мусульман, и что можно не опасаться склонности жителей к ним и каких-либо выступлений жителей на их стороне, ибо они принадлежат к другой религии, он отказался от этой идеи. “Но в настоящее [388] время, — заявил он, — до нас дошли сведения, что везир Йусуф-паша движется в Египет с турецкой армией. Поэтому в соответствии с законами войны, принятыми не только у нас, но и у вас, мы должны задержать в качестве заложников некоторых знатных лиц. Пусть это не огорчает ни вас, ни их. Этим лицам, где бы они ни находились, будет оказано должное уважение, за их положением будет постоянно наблюдать комиссар”. После того как он кончил говорить, заседание закрылось, причем в качестве заложников были задержаны четверо шейхов: аш-Шаркави, ал-Махди, ас-Сави и ал-Файйуми. В четыре часа ночи заложников с почетом отправили в крепость и поместили в мечети ас-Сарийа 498 вместе с шейхом ас-Садатом. Остальным четырем членам дивана: шейхам ал-Бакри, ал-Амиру, ас-Сирси и автору этих строк было приказано наблюдать за спокойствием в городе, действовать совместно с комендантом и поддерживать с ним связь.

За шейхов, которые были задержаны, никто не опасался. Им не причинили никакого вреда, к ним проявляли уважение и оказывали почет. К каждому из шейхов был приставлен слуга, который без ограничений приходил к нему и уходил от него, выполняя его поручения, и приносил ему из дома все, в чем тот нуждался. Если же кого-либо из шейхов хотел навестить его друг или знакомый, то он должен был получить специальную бумагу с разрешением от коменданта, после чего он приходил с этой бумагой, и его пропускали.

В крепость были посажены также в качестве заложников Ибрахим-эфенди, чиновник городской таможни, Ахмад ибн Махмуд Мухаррам, Хусайн Кара Ибрахим, Йусуф — баш чауш 499 корпуса тюфекджийе, 'Али Катхода Йахйа — ага корпуса черкесов, Мустафа Ага Абтал, 'Али Катхода ан-Надждали, Мухаммад-эфенди Салим, Мустафа-эфенди из корпуса джамалийе 500, Ридван Кашиф аш-Ша'рави и другие лица. Шейхам, которые не были взяты в качестве заложников, было приказано строго придерживаться определенных границ, наблюдать за порядком в городе, следить за простым народом, а также посещать коменданта Бейара и доносить ему обо всем [389] том, что может быть источником зла и вылиться в восстание.

В этот период перестали проявлять заботу о деятельности дивана, образованного для сбора миллионного налога, а также заниматься взыскиванием недоимок подушного налога. Бог облегчил положение жителей. Были допущены также послабления в отношении санитарных мер: не так строго соблюдался карантин, было разрешено хоронить умерших без освидетельствования. Жителям верили на слово, когда они сообщали о болезни умершего. Все это объяснялось занятостью французов. День и ночь они передвигались, строили укрепления, перевозили в большую мечеть на верблюдах и ослах имущество, ящики, домашнюю обстановку и снаряжение. Между тем среди них также вспыхнула эпидемия чумы, ежедневно уносившая множество жизней.

11 зу-л-ка'да (26.III.1801) шейх Сулайман ал-Файйуми был Выпущен на свободу из крепости для того, чтобы он был вместе с теми шейхами, которые не были взяты в качестве заложников. Комиссар приказал шейхам строго придерживаться установленного порядка и, как это бывало в прошлом, не забывать собираться на заседания дивана. Шейхи приходили, сидели положенное время и беседовали друг с другом. К ним почти не обращались и не давали им дела на рассмотрение. После этого они расходились по домам. Было приказано шейху Ахмаду ал-'Ариши, кади, также приходить и сидеть; хотя раньше он этого не делал. /153/ Все это делалось только для соблюдения порядка.

13 зу-л-ка'да (28.III.1801) комиссар Фурье переехал в крепость, перевез туда свое имущество и более оттуда не выходил. Он прислал шейху Сулайману ал-Файйуми записку, в которой приказал последнему перевезти мебель из дивана в свой дом. Ал-Файйуми выполнил приказ, и в помещении дивана не осталось ничего, кроме циновок. Комиссар приказал также, чтобы члены дивана собирались, как они это делали раньше. Члены дивана приносили свои коврики, сидели на них в часы заседаний, а затем расходились. [390]