Абдуррахман аль-Джабарти - Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий. [Полная версия в 3-х томах.]

Сейид Ахмад был похвального поведения. Он занял [575] почетное положение, потому что приносил пользу, имел благородную душу и потому стремился избежать всего непорядочного, что не могло привлечь к нему милость [Аллаха]. Любовь к нему все возрастала, и выносимым им решениям и его суждениям доверяли.

Он обратил внимание на вакфы и доходы обеих Шайхумий (Медресе и мечети), на то, чтобы улучшить их положение, начал восстанавливать их. Все, приемлющие добро, помогали ему в этом. Он обновил здание мечети и странноприимного дома и основал при нем водоем. В это же время он /261/ переселился со 261 своей семьей в прекрасный дом по соседству с мечетью, расположенной в переулке, именуемом Дарб ал-Майда' 730, и учредил вакф для поддержания мечети. Вместе с тем покойный не прекращал своих посещений ал-Азхара, где он ежедневно вел занятия в мечети. Когда же возросло число его учеников, то он перенес занятия в медресе ал-'Айнийа 731 поблизости от ал-Азхара.

Когда Мухаммад-эфенди ал-Ваднали построил мечеть и школу по соседству со своим домом, напротив моста, именуемого мостом 'Омар Шах, то он поручил сейиду Ахмаду вести здесь ежедневно после полудня занятия по изучению хадисов с десятью учащимися. Он назначил им и их шейху определенное и достаточное содержание, которое выплачивал им диван. После смерти шейха Ибрахима ал-Харири сейид Ахмад был назначен [вместо умершего] на пост шейха ханифитов. Хотя он сопротивлялся этому назначению, он занимал этот пост до изгнания из Каира сосланного сейида 'Омара Му-каррама, когда в отношении того была написана петиция Порте, в которой на него были возведены небылицы. Когда сейиду Ахмаду предложили засвидетельствовать ее, он отказался, его стали поносить, оскорблять, и его отставили от поста шейка ханифитов, назначив вместо него шейха Хусайна ал-Мансури. Когда же упомянутый умер, сейида Ахмада восстановили на посту шейха ханифитов, — это было в начале месяца сафара 1230 года (13.I — 10.II.1815). Его облачили в шубу шейх [576] аш-Шанвани — шейх мечети ал-Азхар, паша и остальные почтенные шейхи. Все были единодушно за него.

В этом же году он попросил у меня разрешение построить для себя на случай смерти склеп на кладбище рядом с шейхом Абу Джа'фаром ат-Тахави. Я ведал этим кладбищем и дал ему разрешение. Он построил склеп рядом с усыпальницей своего учителя, и когда он умер, то его здесь похоронили. Он умер в четверг вечером, после захода солнца, а это было 14 радакаба 1231 года (10.VI.1816).

Он оставил комментарий в четырех томах к ад-Дурр ал-мухтар, ясно освещающий этот текст. В этом комментарии он собрал источники этого текста и дополнил еще кое-чем.

Умер умный, способный, редкий и удивительный [человек], чудо своего времени, прекрасный друг Хасан-эфенди по прозвищу ад-Дарвиш ал-Маусили, как он сам называл себя. Он был проницателен, с острым умом, очень восприимчив, был сам по себе удивительным, выдающимся явлением для своего времени и знаменитым в Каире. Он путешествовал по [разным] странам и областям, объезжал царства и иностранные государства, познал чудеса творения. Он знал многие языки и мог быть отнесен к любому племени, его легко было счесть за представителя любого народа. Временами его относили к персам, а временами — к евреям, как соответствует сказанному: “При встрече с йеменцем — он йеменец, а при встрече с ма'аддийцем — он 'аднанец” (Арабская пословица, которая характеризует способность подлаживаться под собеседника. 'Аднан — имя одного из родоначальников арабов. Бану 'Аднан — арабские племена, населяющие Хиджаз и Неджд, а в переносном смысле — чистокровные арабы. В данном контексте йеменцам противопоставлены “чистокровные арабы” — 'аднанцы).

Это сочеталось с красноречием, силой души. Он был так причастен ко всем точным и гуманитарным наукам, что слушающий его полагал, что он искусен в одной лишь этой области, на самом деле это не так. Благодаря силе ума, памяти, способности к изучению ему не нужно было посещать занятия шейхов, да и к тому же не стало ученых, которые представляли бы эти науки. Он изучал достижения науки и [577] основных ее представителей, выделялся в ней [удачными] формулировками, украшал и совершенствовал ее. Он помнил названия книг, имена шейков, мудрецов, мог определить малоизвестное в данной науке и ее достижения.

Знание языков облегчало ему общение с разными национальностями, и представитель каждой данной народности считал, что он один из его соплеменников. Он держал в голове много сомнений и осмысленных знаний и логических доказательств и пренебрегал категорическими предписаниями и обязанностями, накладываемыми шариатом. Может быть, он передразнивал слова безбожников и сомнения еретиков, отпавших от веры. На некоторых собраниях его язык блеснул ошибками такого рода, и он навредил себе. Люди поэтому осуждали его отношение к религии и исключили его из числа верующих мусульман. О нем думали плохо, количество порицаний росло, а после его смерти стали громко говорить о нем то, что при его жизни скрывали, боясь силы его влияния. Он был вхож к знати и умел устанавливать связи с должностными лицами любых направлений и любого времени, с начальниками писцов и чиновников, |262 | коптов и мусульман, в высшей степени симпатизировавшими ему, и извлекал из этого пользу. Беседа и общение с ним не надоедали. Когда паша пожелал основать заведение для обучения арифметике, геометрии и измерению площадей, то он назначил покойного заведующим и учителем тех, кто должен был учиться в этом училище. Это произошло потому, что при помощи ухищрений он проник сюда для обучения мамлюков паши чтению, арифметике и прочему. Паша назначил ему рацион и месячное содержание, и под его руководством некоторые мамлюки превосходно усвоили знание счета и тому подобное. Это очень поразило пашу, а покойный стал подговаривать его к тому, чтобы отвели помещение для обучения и чтобы к мамлюкам добавили юношей из населения, желающих обучаться. Паша распорядился основать это училище, и доставили сюда из Англии некоторые пособия по геометрии, измерению площадей, по астрономии и прочее. Среди населения города отобрали свыше восьмидесяти юношей, способных к [578] ученью. Каждому из них назначили ежемесячное содержание и одежду, выдаваемую в конце года. Хасан-эфенди сочувствовал тем, кто заслуживал сожаления, он старался ускорить выдачу одежды раньше срока несостоятельным учащимся чтобы те могли выглядеть прилично среди своих ровесников. Он покупал для них ослов, чтобы облегчить им спуск и подъем в крепость.

Для учебы собирались ежедневно с утра до дополуденного времени. В помощь шейху Хасану дали человека, приехавшего из Стамбула и знающего арифметику и геометрию” для того чтобы тот обучал этому тех учащихся, кто не знает арабского языка; имя [этого] нового учителя Рух ад-Дин-эфенди. Так продолжалась девять месяцев, когда шейх Хасан умер, потому что, сделав себе кровопускание, он поднялся в крепость и здесь, рассердившись на одного из учащихся, ударил его; повязка развязалась, и потекла в большом количестве кровь. Он заболел заражением крови и через несколько дней умер. Его похоронили в мечети ас-Сиражд ал-Булкини, находящейся в Байна-с-Сийаридж. Он умер в четверг. 17 джумада ас-санийа этого года (15.V.1816).