Абдуррахман аль-Джабарти - Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий. [Полная версия в 3-х томах.]

В тот же день мухтасиб Мустафа-ага распорядился объявить [635] населению города о том, что оно обязано заняться выравниванием поверхности дорог, улиц, а также переулков и кварталов. Владельцы лавок и домов принялись за эту работу и начали копать землю и переносить ее лично, опасаясь преследований, мучений с его стороны, и потому, что не было рабочих и наемных работников, а ослы были заняты перевозкой мусора на постройках должностных лиц. Добро бы направить усердие на очистку от земли канала, по которому течет вода, так как дно в нем не чистили, и в дни мелководья из-за высоких наносов ила прекращалось течение воды. Это еще произошло из-за того, что в канал попадают также обломки разрушаемых старых домов и весь тот мусор, что бросает сюда население этих домов. Сверх того, сюда сваливают днем и ночью мусор с улиц и из близлежащих домов.

8-го числа этого месяца (11.VIII.1818) Халил-паша, направляющийся в Хиджаз, выехал. Он отправился по Красному морю, а его конница — сухопутной дорогой.

В субботу, 13 шаввала (16.VIII.1818), покрывало Ка'бы снесли, как обычно, в мечеть ал-Хусайни.

В понедельник, 22-го числа (25.VIII.1818), устроили процессию в честь амир ал-хаджжа Хусайн-бея Дали-паши. С махмалом вышли через ворота Баб ан-Наср по направлению к ал-Хама'ил, затем в среду переправились в ал-Биркат, а оттуда отправились в понедельник, 29-го числа. [В хадж] отправилось большое количество паломников; большинство из них — феллахи из деревень [Нижнего Египта], уроженцы Верхнего Египта и [паломники] других народностей, как, например, магрибинцы, крымские татары, а турок немного.

В этот же день прибыл посланец султана с указом о продлении полномочий паши на новый год. В сопровождении торжественной процессии он поднялся в крепость и при большом стечении людей прочитал указ. [По этому поводу] был дан салют из множества пушек.

До его прибытия точно так же приехал капуджи с фирманом, оповещавшим о рождении у господина султана сына. Ему был устроен торжественный въезд, и в течение трех дней давали пушечные залпы по пять раз в день в часы молитв. [636]

Месяц зу-л-ка'да 1233 года начался в среду (2 IX.1818) и миновал. Паша [в течение этого месяца] пребывал в беспокойстве из-за того, что вести '[из Хиджаза] опоздали и ожидание затянулось Время от времени паша приказывал читать в ал-Азхаре ас-Сахих ал-Бухари, раздавать милостыню детям в школах и беднякам. Из-за беспокойства и озабоченности он не мог обосноваться в каком-либо одном месте: побудет немного в крепости, затем переезжает во дворец в Шубра, затем во дворец ал-Асар, затем в ал-Азбакийу, в Гизу и так далее.

Месяц зу-л-хиджжа священный 1233 года начался в пятницу (2.X.1818). 7-го числа (8.Х.1818) из Восточного Хиджаза приехал гонец 'Осман-аги ал-Вардани — эмира Янбо — с извещением о том, что Ибрахим-паша овладел Дар'ийей и ал-Ваххабийей. Этой вести паша очень обрадовался, забота и беспокойство оставили его, и он одарил гонца. Дали многократный салют из пушек крепости, Гизы, Булака и ал-Азбакийя. Глашатаи разошлись по домам знати, чтобы получить бакшиш [за добрую весть].

12-го числа (13.Х.1818) после полудня из Суэца я Янбо. приехал посланец с письмами, [подтверждающими весть о победе], и было дано еще большое количество салютов, стреляли из пушек повсюду. Стрельба началась после полудня и продолжалась до захода солнца, так что в одной лишь крепости дали тысячу залпов. Это совпало с днями праздника, и было приказано устроить гулянье с иллюминацией в пределах города и вне его, в Булаке, Старом Каире, Гизе и иллюминировать Нил перед мастерскими Булака силами плотников, /291/ токарей и кузнецов; [для организации этого] был назначен архитектор Амин-эфенди, и они приступили к работе.

Кашифы районов и провинций прибыли с солдатами. Они вынесли свои палатки и стяги и расположились лагерем за воротами Баб ан-Наср и Баб ал-Футух.

Во вторник, 26-го числа (27.X.1818), объявили о том, чтобы с вечера устроили иллюминацию. В среду с утра люди начали украшать лавки, ханы, двери домов, зажигать фонари. Они бодрствовали, веселились и развлекались. Между тем люди быт и в стесненном положении, они должны были неустанно [637] трудиться, выбиваясь из сил, чтобы заработать на жизнь. К этому надо прибавить трудности, связанные с отсутствием масел, употребляемых для освещения. Кунжутного, льняного, топленого масла стало мало, и достать его можно было лишь у некоторых торговцев маслом, причем продавалось оно не свыше чем по одному окка. Точно так же обстояло дело и с мясом — можно было достать лишь мясо отощавших овец чрезвычайно скверного качества. Прекратилось также поступление пшеницы на пристани и в амбары, так что хлеботорговцы перестали появляться на рынках. Когда об этом положении было доложено власть имущим, то из амбаров паши извлекли некоторое количество зерна, уже изъеденного червями, и пустили в продажу не больше чем по одному кайла [в одни руки]. Это зерно в большей своей части было червивым. Точно так же когда народ пожаловался на отсутствие масла для освещения, то торговцам маслом отпустили некоторое количество кунжутного масла, с тем чтобы те ежедневно продавали его для иллюминации.

И изо дня в день глашатаи обходили город и напоминали народу на улицах о распоряжении бодрствовать, поддерживать огни иллюминации, держать открытыми лавки днем и ночью.

Завершился год со своими событиями, большинство которых все еще продолжается.

Самое значительное из событий — усложнение положения и притеснение людей, в частности хозяев домов и людей среднего достатка, вследствие того что прекратились их доходы — источники существования — от фа'иза, всевозможного жалованья и неотторжимого имущества, и потому, что ткачей, как упоминалось выше, лишили станков, которые были источником существования тысяч людей. Когда нужда среди бывших мултазимов усилилась, после их многократных петиций паша распорядился выплатить им треть [того, что им причиталось] и передал для этого лицу, поставленному над ними, некоторые виды собираемых доходов. Но каждый раз, как только тот собирал [известную] сумму, следовал указ о передаче ее на нужды отправляемых в экспедицию войск. Год закончился, а большинство людей ничего не получило. Это произошло из-за огромных расходов на отправку боеприпасов, зерна, провианта и денежных [638] сумм специальной валюты: французских талеров, золотых венецианских цехинов, турецких махбубов, то есть той монеты, которая имеет хождение в этих районах (Имеется в виду Хиджаз). Что же касается пиастров, то они нигде не имеют хождения, кроме Египта и его областей.

Один из писцов казны сообщил мне, что плата за провоз боеприпасов из Янбо в Медину на верблюдах бедуинов достигла однажды сорока пяти тысяч французских талеров, что составляет на каждого верблюда по шесть французских талеров. Половину этой платы выдает эмир Янбо, а вторая половина выплачивается эмиром Медины по прибытии [груза]. Затем [стоимость доставки груза] из Медины в Дар'ийу достигает ста сорока тысяч французских талеров. А ведь эти расходы, как и перевозки, производятся беспрерывно и требуют сокровищ Креза и Хамана и эликсира Джабира ибн Хаййана 794.