Василий Цветков - Белое дело в России, 1917–1919 гг.

После разгона Областной Думы началось формирование тайных военных организаций. По оценке М.А. Кроля, «вооруженная борьба с большевиками после октябрьского переворота везде кончилась поражением социалистических и демократических элементов. Бесчисленное множество восстаний юнкерских и офицерских было подавлено с необычайной жестокостью. Силы большевиков росли с каждым днем, а силы их противников были ничтожны». Центры военного подполья в Сибири отличались друг от друга. По оценке Серебренникова, «выброшенные из рядов армии, лишенные службы и заработка офицеры, особенно молодые из них, составляли ту среду, в которой рождаются заговоры и восстания и которая выдвигает мстителей за поруганную честь Родины и собственное унижение». Общей чертой являлась их «опора» на структуры бывших военных округов (Западно-Сибирского военного округа с центром в Новониколаевске и Восточно-Сибирского с центром в Иркутске). Поэтому если на Юг России офицерство отправлялось с определенной целью – поступить в ряды Добровольческой армии, то в Сибирь «при большевиках пробиралось и оседало… офицерство, имевшее какую-либо связь с этим обширным краем». В Западной Сибири военное подполье опиралось на станицы Сибирского казачьего войска, а также полковые ячейки «сибирских стрелков», которые, по замечанию одного из участников белого подполья, поручика Б. Б. Филимонова, «неизбежно должны были… сыграть роль тех основных ядер, к которым примкнули более многочисленные, но в то же время и более разрозненные офицеры иных полков старой Российской армии».

Петропавловск стал первым городом в Западной Сибири, занятым силами подполья. Здесь опорой подполья стала большая пригородная станица, в станичном управлении которой располагался штаб подпольной организации. Возглавлял ее бывший уездный начальник в Туркестанском крае полковник П. П. Иванов-Ринов. Омско-Петропавловский район контролировала т. н. «организация тринадцати», в которой участвовали атаман Анненков и войсковой старшина Волков (общая численность группы достигала трех тысяч бойцов). Незадолго до выступления петропавловская казачья организация объединилась с омским подпольем во главе с полковником Е.П. Березовским и Е.Я. Глебовым. Омская военная группа (во главе с капитанами Жилинским и Путинцевым), построенная по принципу «пятерок», включала в свой состав несколько сот офицеров сибирских стрелковых полков. Общее руководство подпольем стал осуществлять Иванов-Ринов, «как лицо, пользующееся большим влиянием среди казачества и имеющее обширный административный опыт». Подпольщикам удалось установить контакты в местном городском совете и получить оттуда заблаговременную информацию.

В политическом отношении, по свидетельству прибывшего в Омск посланца генералов Корнилова и Алексеева – генерала Флуга, омско-петропавловское подполье находилось под влиянием «правого крыла партии народной свободы», и поэтому здесь «не скрывали своих симпатий к монархическому образу правления, но ближайшей задачей ставили не реставрацию монархии, а восстановление целости и мощи России». Омские кадеты – бывший председатель Западно-Сибирского комитета Союза городов адвокат В. А. Жардецкий (на его квартире конспиративно скрывался прибывший в Омск бывший глава Всероссийского Земгора и первый председатель Временного правительства князь Г. Е. Львов) и бывший депутат III Государственной

Думы, директор Сибирского торгового банка А. А. Скороходов – были настроены достаточно скептически по отношению к перспективам самостоятельной подпольной борьбы и считали «иностранную военную интервенцию единственным средством для свержения власти большевиков». Кроме кадет, достаточно влиятельными в среде подполья были т. н. «цензовые группы» во главе с председателем Омского военно-промышленного комитета Н. П. Двинаренко и присяжным поверенным Д. С. Каргаловым (руководитель т. н. «Каргаловского кружка»). Их позицией было «ведение борьбы с большевиками на беспартийной основе». Значительное влияние, которым пользовались в «Каргаловском кружке» торгово-промышленники, позволяло наладить финансирование военного подполья помимо кооперативов. Позднее большинство омских подпольных политиков вошли в состав общественно-политического «Омского блока», оказавшего важную поддержку установлению правления Колчака. Консервативные политические настроения в Омске сыграли, безусловно, свою роль во время будущей «смены власти» в ноябре 1918 г., оказали влияние на политическое окружение Верховного Правителя.

План восстания, согласованный с омскими военными организациями, предусматривал «одновременное выступление по соглашению с боевыми отрядами других городов Сибири и должен был иметь характер нечаянного нападения на военные и гражданские советские учреждения, причем все роли были точно предусмотрены и распределены. Самостоятельное выступление допускалось только как мера необходимой самообороны» (в случае угрозы раскрытия организации или при начале «красного террора» в городе). Как и во многих других сибирских городах, выступление в Омске было поддержано местным Союзом фронтовиков. По оценке генерала Флуга, сибирские «фронтовики» были настроены антибольшевистски (из-за недовольства мобилизациями в Красную армию, продразверсткой и преследованиями «мешочников»), однако считать их надежной опорой подпольных центров было бы неправомерно. «Фронтовики, в массе разбогатевшие, изленившиеся и разнузданные, в большинстве чуждались общения с офицерскими организациями и буржуазными элементами, которые отвечали им таким же недоверием, далеко не лишенным оснований, так как… фронтовики, участвуя в тайных организациях, нередко оказывались предателями».

В столице сибирского «областничества» Томске, по воспоминаниям современников, в январе 1918 г. существовали «три тайных организации: областная, внепартийная военная и социалистов-революционеров (общей численностью около 1500 человек. – В.Ц .). Связи между ними никакой не было, стремление к объединению стало проявляться только тогда, когда выяснилось, что в других местах Сибири подготовка к восстанию закончена и нужно назначить срок общего выступления». Несмотря на определенную «раздробленность», руководящие политические позиции в Томске занимали, несомненно, «областники», представленные «Потанинским кружком». Сам Потанин и его помощники по кружку (будущий министр внутренних дел Сибирского правительства А. Н. Гаттенбергер, издатель газеты «Сибирская жизнь» А. В. Адрианов, осуществлявший контакты с военным подпольем поручик Б.Н. Михайловский) считали актуальной идею укрепления власти, свободной от каких-либо партийных установок «слева» или «справа».