Василий Цветков - Белое дело в России, 1917–1919 гг.

ВНЦ смог быстрее других организаций продвинуться в разработке общегосударственных программных актов. В полной мере можно назвать их результатом «коллективного творчества». Каждый отдел был написан специалистами в своей области знаний и практической деятельности. Как уже отмечалось, К. Н. Соколов был автором первоначального проекта Основных законов, постатейно излагавшего основные принципы организации управления, права и обязанности граждан, его «схема власти» вошла в качестве первого отдела в итоговый проект. Что касается ряда прилагаемых «отделов» по различным направлениям политики, то стоит отметить, что в составлении отдела о судебной системе принимал участие В. Н. Челищев, о местном самоуправлении – П. П. Гронский, о религиозной жизни – князь Г. Н. Трубецкой, о торговле и промышленности – М.М. Федоров, о продовольственной политике К. И. Зайцев. Н.И. Астров свел воедино творчество своих коллег по Центру, разработал преамбулу и скорректировал отдел об устройстве власти. А. В. Карташев принимал деятельное участие в разработке отдела о взаимоотношении Церкви и власти, получив одобрение от Святейшего Патриарха Тихона. Проект временной Конституции показателен как идеологическая конструкция Белого движения. То, за что неоднократно упрекали его лидеров уже в эмиграции, то, что представлялось одной из главных причин поражения Белого дела в России – отсутствие идеологической платформы, способной объединить антибольшевистские силы, – опровергается наличием Основных законов (5).

Основные законы обсуждались членами ВНЦ в Екатеринодаре. Сразу же были отмечены три основных политико-правовых момента, недостаточно разработанных в проекте. Это относилось к порядку введения в действие Конституции, к проблеме «ответственности» и «разделения властей» в будущей власти и к оценке будущего национально-государственного устройства. По первому пункту Астров заявил, что поскольку Центр высказывается «за единоличную диктатуру, возникающую как факт, а не в порядке соглашения (в отличие от Директории. – В.Ц .)», то она и обеспечит принятие Основных законов. Э. П. Шуберский указал, что в настоящее время (конец 1918 г.) говорить о Единой России еще преждевременно, тогда как «краевые новообразования – непреложный факт действительности». Следовательно, исходной точкой создания единой власти должно стать введение единого военного командования, «а затем – превращение его в единую власть». Тезис Шуберского скорректировал Федоров, подчеркнувший, что «Основные законы будут обнародованы не сейчас, а тогда, когда единое военное командование, получив союзное признание, овладеет всей полнотой власти, т. е. превратится в диктатуру; издание Основных законов как раз имеет в виду эту диктатуру надлежащим образом обставить». Подобная модель управления стала оформляться в 1919 г., когда после признания власти Деникина и Колчака как Главнокомандующих, наделения верховными военными полномочиями Миллера и Юденича началось постепенное создание структур общего гражданского управления (работа Южно-русской конференции, попытки подчинения ВПСО Омску и др.). По словам Федорова, успех власти будет обеспечен лишь тогда, когда она получит «опору в тех или иных общественных слоях», без чего «никакая диктаторская власть удержаться не сможет».

Говоря о реорганизации структур управления и проблемах национально-государственного устройства, В. Н. Челищев выразил сомнение в определении терминов «автономные области» и «несуверенные государства», заявив, что провести различия между ними невозможно. Г. Трубецкой отметил отсутствие конкретных установок, определяющих форму «взаимоотношения отдельных частей России с центральной властью», и предположил, что наиболее оптимальным вариантом было бы создание законосовещательного органа при Правителе, который, во-первых, «избавит Совет министров от обременительной законодательной работы», а во-вторых, удовлетворит «областные стремления», гарантирует отдельным областям представительство и защиту их интересов. Астров и Федоров считали, что зачатки будущих центральных органов можно «выделить уже теперь, коль скоро сами представители Добровольческой армии признают необходимость законодательного нормирования состоящих при ней органов и в существующем

Особом Совещании видят зародыш будущего Совета министров». Тем не менее нужно при этом учитывать неудачный опыт Временного правительства в 1917 г. (на это указывал Шуберский), объединившего законодательную и исполнительную власть: «Законодательствующие министры совершенно лишены возможности управлять своими ведомствами, отчего сильно страдает деловая работа, так как товарищи министров, вполне естественно, не решаются брать на себя всю ответственность». Гораздо предпочтительнее выглядел проект Правительства, построенный по примеру «рабочей артели, ведущей деловую работу и связанной солидарной ответственностью». Законосовещательный орган лучше всего создать «по принципу назначения, а не избрания». Тезис о «солидарной ответственности» оспорил Федоров, поскольку при «диктаторском режиме начала парламентаризма нецелесообразны». Он же предложил создать специальную согласительную комиссию, которой предстояло провести рассмотрение проектов Соколова и проекта Центра. В ее состав в качестве независимого эксперта был избран Челищев, а членами – основные участники обсуждения: Астров, Соколов, Степанов, Г. Трубецкой и Шуберский (6).

На заседании 16 декабря 1918 г. обсуждались основные направления организации судебной системы и корректировался отдел Основных законов, посвященный судебной власти. По мнению Челищева (основного докладчика), при восстановлении мировых судов следовало сохранить должности за теми судьями, которые уже были утверждены Сенатом по выборам 1917 г., и прибегать к назначению лишь в случае отсутствия судей. Аналогичную систему предполагалось использовать и применительно к судам присяжных. В том случае, если мировые суды и суды присяжных уже работали на основании краевого законодательства (в Крыму, на Кубани), то их состав и полномочия сохранялись до последующего «разрешения в общегосударственном порядке». Избранные, но еще не утвержденные Сенатом судьи могли назначаться распоряжениями по управлению юстиции. Что касается самого Сената, то «кадровый вопрос» с сенаторами можно было бы решить «путем применения предоставленного Сенату права самовосполнения». Показательно, что на этом же заседании Центра был заслушан и принят проект Положения об Особом Совещании при верховном командовании Добровольческой армии (7).

Заседание 26 декабря 1918 г. было посвящено обсуждению программы Центра по организации местного управления и самоуправления. Здесь главным докладчиком выступал А. А. Червен-Водали, предложивший введение для каждой губернии должности Главноначальствующего, осуществляющего высшую «военную и гражданскую власть», должности начальника губернии, при котором будет сосредоточен «обычный аппарат гражданского управления» и должности начальника уезда. Из структур местного самоуправления сохраняли свои полномочия только городские и земские управы, а избранные в 1917 г. городские думы и земские собрания распускались с 1 января 1919 г. Червен-Водали доложил также о разработке положений о государственной страже и новых городовых и земских положений. На опасения князя П. Д. Долгорукова относительно целесообразности восстановления избранных «в ненормальной революционной обстановке демократических управ», коль скоро они «неизбежно займутся критикой Добровольческой армии», а не решением насущных хозяйственных проблем, докладчик ответил, что в этом случае «у командования всегда есть полная возможность от них избавиться», тогда как «априорное и огульное отрицание выборных управ навлечет нарекание на армию в реставрационных стремлениях». В свойственном ему стиле «защитника демократии» Червен-Водали отмечал, что «борьбу с большевизмом нельзя успешно вести одной голой силой, не считаясь с народными настроениями. Поэтому, соглашаясь с членами ВНЦ о неправомерности восстановления Учредительного Собрания, которое «умерло, едва родившись, и не нашло даже красивого жеста перед смертью», Червен-Водали убеждал собравшихся в том, что избранные в 1917 г. земства «во многих случаях работают добросовестно и удовлетворительно». Типичным для политической программы Белого движения было данное докладчиком сравнение советской власти и земско-городской системы: «Советы основывались на насильственном навязывании всему населению воли небольшой его части, тогда как в основу органов самоуправления было положено здоровое правовое начало, хотя бы и получившее уродливое, искаженное применение под влиянием обстановки (выборы в «революционных условиях» 1917 года. – В.Ц.)». В итоге ни точка зрения Долгорукова (одновременный роспуск дум и управ), ни точка зрения Червен-Водали (перевыборы дум и временное сохранение управ) на собрании Центра не получили достаточной поддержки.