Василий Цветков - Белое дело в России, 1917–1919 гг.

Декреты и распоряжения советской власти закономерно ограничивали возможности легальной антибольшевистской работы, вынуждали или «уходить в подполье», или менять формы работы. Уже 1 декабря на заседании Петроградской городской думы член ЦК кадетской партии А. В. Тыркова констатировала, что «Петроград политически проигран». По оценке князя Оболенского, «сознание ненужности пребывания в Петербурге, при постоянной опасности ареста, становилось у членов ЦК всеобщим, и многие стали разъезжаться, главным образом на Дон, где вокруг генералов Каледина и Корнилова сгруппировались разные общественные деятели, подготовляя вооруженную борьбу с большевиками». Одновременно с этим ЦК «пришлось заняться непривычной конспиративной работой по организации вооруженного сопротивления». В начале декабря 1917 г. в партии была создана военная организация во главе с бывшим начальником санитарного отряда Земско-Городского союза, депутатом IV Государственной Думы К. В. Герасимовым (в 1919 г. возглавлял военную работу петроградского отделения Национального Центра) и с бывшим комиссаром Временного правительства в Кронштадте В.Н. Пепеляевым (в 1918–1919 гг. – глава Восточного отдела партии, министр внутренних дел и последний глава Совета министров Российского правительства адмирала Колчака). Через Пепеляева и Герасимова осуществлялась связь с офицерским подпольем, был налажен контакт с формировавшейся на Дону Добровольческой армией. В течение декабря 1917 г. – января 1918 г. большинство членов кадетской партии переехало в Москву, где участвовало в работе Совета общественных деятелей и в организации Всероссийского Национального Центра. С весны 1918 г. их главная политическая деятельность проходила уже в регионах, контролируемых антибольшевистскими правительствами (26).

Стремление к активизации работы, понимание невозможности выйти за пределы бесконечных «заседаний» при отсутствии реальной власти и вооруженной силы побуждало и подпольное Временное правительство искать поддержку среди более «правых» (как считалось тогда) структур. В начале декабря Демьянов, следуя маршрутом многих участников антибольшевистского сопротивления в Петрограде, выехал на Дон для переговоров с атаманом Калединым. Глава донского казачества, не колеблясь, предложил представителю Временного правительства переезд на Дон. По свидетельству Демьянова, Каледин «сказал, что не желает ничего лучшего, как переезда Временного правительства в Новочеркасск, что он будет защищать правительство, как самого себя». Для правительства и Сената Каледин считал возможным выделить часть здания Новочеркасской судебной палаты. Однако при этом атаман отметил невозможность «стать в подчиненное положение» по отношению к Временному правительству в условиях формирования Юго-Восточного Союза, не исключая, правда, такой возможности в перспективе. Демьянов сообщил о своих переговорах Прокоповичу, однако ответа получено не было. Подпольное Временное правительство закончило свою деятельность в Петрограде, заявив о формальной передаче своих полномочий предстоящему Учредительному Собранию. 20 ноября Совнарком принял декрет о роспуске Петроградской городской думы и постановление об аресте всего состава подпольного Временного правительства. Возможностей для легальной антибольшевистской работы в столице практически не оставалось (27).

«Борьба с большевизмом» проходила и в форме создания новых центров сопротивления, опирающихся на органы местной (краевой, национальной) власти. Они обладали (до большевистского переворота) необходимой легальностью и легитимностью, были созданы на основе выборных органов (краевые и областные парламенты) и представляли различные политические структуры с полномочиями законодательной или исполнительной власти. Они же аккумулировали и потенциал земско-городских структур, поскольку в областные и краевые думы и правительства входили депутаты местного самоуправления, что показал опыт Сибири, Дальнего Востока, Урала. Так постепенно формировалось движение «автономизма», или «областничества», означавшее в условиях гражданской войны, по словам Управляющего делами колчаковского правительства Г. К. Гинса, не только «любовь к определенному району, горячее и искреннее стремление способствовать его экономическому и культурному расцвету», но и возможность создать на основе «здоровых клеточек распавшегося государственного организма» мощное антибольшевистское движение во всероссийском масштабе (28). Этот путь оказался более реальным и использовался до осени 1918 г., до момента созыва Уфимского Государственного Совещания и образования Всероссийского правительства.

Опора на местные органы власти придавала с политико-правовой точки зрения, устойчивость антибольшевистскому движению в условиях отсутствия единого центра. С другой стороны, эта позиция постоянно требовала равновесия интересов региональных властей и центрального военно-политического руководства, корректировки национальной политики. Эмоциональное возмущение «преступными», «захватными» действиями большевиков в отношении Временного правительства, стремление отстоять его права ценой отказа в признании советской власти и нередко вооруженного сопротивления «захватчикам»-большевикам быстро прошло. Состав и программа действий последнего Временного правительства не устраивали многих представителей региональной («областной») антибольшевистской оппозиции. И тем не менее «областничество» не противопоставлялось в качестве альтернативы будущему государственному единству и территориальной целостности России. Напротив, сбалансированная государственная модель, построенная при максимально возможном соблюдении интересов центра и регионов, могла бы стать наиболее оптимальным вариантом политического устройства не только в условиях противодействия жестко централизованной модели Советской России, но и для последующего развития российской государственности.

1. О «правовой квалификации» октября 1917 г.: ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 807. Лл. 152–193; Дело народа. Петроград, № 202, 7 ноября 1917 г.; Чубинский М.П. На Дону (из воспоминаний обер-прокурора) //Донская Летопись. 1923, № 1, с. 135, 337; Демьянов А. Записки о подпольном Временном правительстве // Архив русской революции. Берлин, 1922, т. VII, с. 42.

2. О реакции «военного командования» на события октября 1917 г.: ГА РФ. Ф. 5827. Оп. 1. Д. 26. Лл. 1–3; Октябрьский переворот и Ставка // Красный архив, т. 1 (8), 1925, с. 154, 161, 165; т. 2 (9), 1925, с. 161–162; Лелевич Г. Октябрь в Ставке. Гомель, 1922. с. 55, 77; Станкевич В. Б. Воспоминания. 1914–1919 гг. Берлин, 1920, с. 286–287; Октябрь на фронте // Красный архив, т. 4 (23), 1927, с. 157–159; т. 5 (24), 1927, с. 79, Накануне перемирия // Красный архив, № 4 (23), 1927, с. 223; Письмо Генерала от Инфантерии М. В. Алексеева к генерал-лейтенанту М. К. Дитерихсу // Белое дело, Летопись Белой борьбы, т. I. Берлин, 1926, с. 77–82; Шинкаренко Н. Ударники Манакина // Донская волна, № 17, 7 октября 1918 г., с. 3–6; Манакин В. Последняя Русская Ставка // Донская волна, № 24, 25 ноября 1918 г., с. 11–13.