Андрей Купцов - Миф о красном терроре

Советское правительство принимает решение о более широком применении расстрелов для борьбы с контрреволюцией. В обращении СНК от 10 июля 1918 г. «Ко всем трудящимся РСФСР» в связи с военным выступлением против республики Чехословацкого корпуса говорилось: «Главная цель белочехов состоит в том, чтобы отрезать Сибирскую дорогу, приостановить подвоз сибирского хлеба и взять голодом Советскую Республику… Уральский бандит Дутов, степной полковник Иванов — командующий кулац-ко-эсеровскими-меныневистскими-белогвардейскими войсками антисоветского “Временного Сибирского Правительства”, чехословаки, беглые русские офицеры, агенты англо-французского империализма, бывшие помещики и сибирские кулаки объединились в священный союз против рабочих и крестьян. Если бы этот союз победил, пролились бы реки народной крови, и на русской земле снова восстановилась бы власть монархии и буржуазии.

Для того чтобы смести с лица земли буржуазную измену и обеспечить Великую сибирскую дорогу от дальнейших покушений, Совет Народных Комиссаров считает необходимым принять исключительные меры». Среди прочего предлагалось:

«Всем Совдепам вменяются в обязанность бдительный надзор над местной буржуазией и суровая расправа с заговорщиками … Офицеры-заговорщики, предатели, сообщники Скоропадского, Краснова, сибирского полковника Иванова должны безпощадно истребляться. Долой изменников-насильников! Смерть врагам народа!»

Ф.Э. Дзержинский в интервью корреспонденту газеты «Новая жизнь» о социально-правовой роли ВЧК в это время: «Наша задача — борьба с врагами Советской власти и нового строя жизни. Такими врагами являются как политические наши противники, так и все бандиты, жулики, спекулянты и другие преступники, подрывающие основы Советской власти. По отношению к ним мы не знаем пощады…

…Комиссия состоит из 18 испытанных революционеров, представителей ЦК партий и представителей ВЦИК. Решение о применении казни возможно только при единогласном решении всех членов Комиссии в полном составе. Все дела о преступлениях, которые представляются нам не особенно опасными для Советской Власти, мы передаём в военно-революционный трибунал и оставляем за собой непосредственных врагов, с которыми и боремся предоставленными нам средствами»(Новая жизнь. 8 июня 1918).

26 июня ВЧК выступила с официальным разъяснением новой ситуации: «В большинстве газет Чрезвычайная Комиссия трактуется как следственная. И это, с одной стороны, правильно, но в то же время Комиссия является Всероссийской Чрезвычайной Комиссией по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией. Подобное недоразумение ведёт к тому, что в значительной степени извращает задачи и цели работы Комиссии и представляет в совершенно ложном свете как функции, так и способы и образ действий Комиссии» (Известия ВЦИК. 26 июня 1918).

В силу обстоятельств, связанных с войной внешней и войной внутренней, ВЧК (точнее, её оперативные органы — отряды ВЧК) стала применять меру формально внесудебной процедуры — расстрел на месте преступления, осуществляемый в ходе боевой и оперативной операции, и потому она стала, точнее осталась, с одной стороны, органом розыска и дознания, а с другой — боевым органом военного и боевого противостояния организованному вооружённому противнику.

Я хочу зафиксировать главный факт российской истории. В постреволюционный период не было лицемерия и не было ханжеского виляния задницей. Никто ничего не прятал, так как в этом не было необходимости, всё было открыто. Если кто-то кое-где сделал что-то, тянущее на расстрел, его спокойно присуждали к расстрелу, если ловили на деле. Я ведь только потому каждый раз возвращаюсь к ЧК, что этот уже почти археобраз стал жупелом для уничтожения мышления русских. Ещё раз повторю, что для полноценной лжи , которая направлена именно на русских, биологических идиотов, необходимо упрощение всей жизни, сведение её к примитивным модулям восприятия, типа «это — бяка и это — бука». Это безсмысленный, но всеобъемлющий образ, на который можно безадресно повесить выдуманные злодеяния красных, скрывая за этим фуфлом реальный тотальный террор белой падали. Именно поэтому реальное функциональное разделение ЧК на следственный орган и отряды ЧК как боевые части, ведущие бои против сволочи всех систем и расцветок, тщательно убирали из памяти.

Тут как-то попался мне сборник воспоминаний о Дзержинском, где была короткая статья не очень известного писателя предвоенного периода Николая Алексеевича Равича, участника Октябрьской революции, в Гражданскую войну работавшего в штабе тыла Юго-Западного фронта. У него есть редкие замечания о том периоде: «Почти не существует печатных материалов о Ф.Э. Дзержинском как о военачальнике. Между тем именно в период с мая по июль 1920 года, когда он был начальником тыла Юго-Западного фронта (читатель, вы слышали об этом? — А.К .), ему пришлось непосредственно руководить широкими манёвренными операциями по ликвидации крупных бандитских шаек в тылу, в первую очередь против армии Махно».

Вообще-то, это было управление тыла —учреждение, включавшее разведку, контрразведку и командование особыми частями по борьбе с бандитизмом. Вначале Дзержинского туда послали для всеобщей инспекции ЧК и Особых отделов армии, но в силу ухудшавшейся обстановки его назначили начальником этой системы. Весь огромный регион был буквально оккупирован бандами, батьками, петлюровцами и подразделениями армии Нестора Махно. Кстати, в тот период Дзержинский был ещё членом Польского ревкома и членом Реввоенсовета Западного фронта.

Для справки: в армии в декабре 1918 г. был образован Особый отдел ВЧК (со структурными подразделениями), до этого действовали Управление военного контроля и непосредственно армейские ЧК.

«Можно без всякого преувеличения сказать, что Дзержинский выработал ту технику борьбы с кулацко-белогвардейскими бандами, которая применялась и впоследствии, до окончания так называемой “малой гражданской войны”. Ф.Э. Дзержинский прекрасно изучил все наши ошибки в борьбе с бандитизмом на Украине в 1919 году.

В подробном Приказе по войскам тыла он указывал на “несостоятельность принципа окружения бандитов небольшими силами” и требовал “прилагать все усилия к сосредоточенному действию, разбивая банду манёвренными ударами, после чего применять её окружение и уничтожение”.

Категорически запрещалось удовлетворяться выключением банд из боя. Перед каждым командиром ставилась задача энергичного преследования противника, для того чтобы в конечном итоге он был уничтожен.